Предназначенная (СИ)

— Таисия? — уже без раздражения, с подозрением и вкрадчивостью. А я что? Сижу, любуюсь и наслаждаюсь теплом. Меня ведьмы не проклинали. Смена места жительства к лучшему, в России я точно с ума сошла от горя и одиночества. Здесь как-то даже в депрессию уйти не получилось. Полудемон и его злой, но притягательный родственник, ухитрились не дать мне захлебнуться горем.

Инквизитор подошёл, присел на подлокотник. Его внимательный взгляд ощущался на коже как прикосновение, и я осторожно повела плечами, стараясь избавиться от этого. Эльф молчал, не мешая мне чудить. Наверняка убедился в глупости человеческой, я же ему сразу не понравилось. Но инквизитор тоже не проронил больше ни слова. А я вздохнула, смиряясь с нездоровой способностью заниматься самообманом. Не утерпела, взглянула на мужчину. Красивые у него глаза, вот неожиданность. Раньше казались колючими, как сталь, а сейчас стали чуть темнее и сразу напомнили чернёное серебро. Завораживает. Почти так же сильно, как струящийся в теле огонь проклятья.

— Скоро тебе будет безумно больно. Или мне, — произнесла то, ради чего вообще привлекла внимание.

— Не хотела говорить при постороннем? — кивнула, не озвучивая очевидное. — Спасибо, но напрасное усилие. Эльфы практически все некроманты. Проклятия они видят лучше, чем предмет в собственных руках. Верно, Вир Саливан?

— Абсолютная истина, элистер. Как и то, что ваше проклятье никто снимать не возьмётся.

— Что? Получается его всё же можно убрать, но вы все не хотите?

— Не имеем права, человечек. Спорить с волей богов можно не каждому, больно цена за подобное высокая. Временами вовсе неподъёмна. Одно дело, когда против бога идёшь ради кого-то, чья жизнь важнее твоей. Спорить из-за простой жалости самоубийственно глупо и чаще всего бессмысленно.

Чего я, собственно ожидала от целого народа, владеющего некромантией? Великой жертвенности? А сама способна на такой подвиг? Не уверена, если себе не врать. И всё же инквизитор сидит рядом, я ощущаю тепло его тела и вижу жар проклятья, пробуждающийся в груди. Не хочу видеть его страданий. За все дни, что мы знакомы, я не обнаружила в этом человеке склонности вредить окружающим ради собственной выгоды. О, конечно он высокомерен, и наглым может быть, но что я знаю о власти такого уровня, какой обладают элистеры? Крайне мало. И совсем ничего о степени ответственности.

— Тогда, должно быть, моё наказание за дерзость скоро придёт. Пока же как могу хоть буду помогать, — ладонь как-то слишком привычно скользнула на мужскую грудь, пальцы легко пробрались под ткань одежды и не пробудившийся до конца огонь опалил их, потянувшись ко мне.

— Таисия, — кажется, он смутился. Дёрнулся, словно пытался избежать нашего контакта. Глупый человек. Я помню, та, что назвала себя моей сестрой, запретила помогать проклятому, но у меня за всю жизнь были только бабка и Лёшка. Ни матери, ни отца, ни других близких и дальних родственников. Неважно по какой причине, но вокруг остались только чужие. Вот только Николас перестал быть незнакомцем раньше остальных. Как и Геран, Марахби, Мейрав. Четыре человека, которых готова назвать почти друзьями. Кто может рассчитывать на мою помощь. Пламя затопило сознание, я вновь горела, билась в агонии, кричала. Моя ладонь крепко прижималась к горячей коже потомка драконов, став мостиком, по которому его боль становилась моей. И вопреки всякой логике это было самое правильное, что когда-либо я делала.

***

Арвейн смотрел на потерявшую сознание девушку и не понимал, что ею движет в странном желании помогать. С момента первой встречи и к настоящему времени что-то изменилось в его отношении к этой чужестранке. Вначале Николас счёл Таисию подходящей кандидатурой в матери детей с кровью инквизиторов. Вполне серьёзно прочил ей в пару Горо, но теперь, чувствуя как тонкие пальчики забирают его боль, не находил в себе сил добровольно отпустить Таисию. Такое решение будет неправильным, хоть и обезопасит её от других желающих получить магическую аномалию, смешавшую силы ведьмы и мага в одном теле с заблокированными способностями.

— И давно она так? — Эльф осторожно коснулся бледной девичьей щеки ладонью.

— Не особо. Вначале лишь унимала боль, но затем что-то пошло не по плану и теперь страдает вместо меня.

— Богиня наказывает ослушницу. Окажись человечка чистокровной ведьмой, уже сгорела бы. А так, испытывает все прелести твоего проклятья, инквизитор.

— Не скажу, что хотел бы переживать это всё самостоятельно, но Таисия не должна нести мой груз.

— Ты всё равно умрёшь как назначено. Девчонка даёт возможность провести эти дни в здравом уме. В сестринстве её вину отмолят. На крайний случай жертвами задобрят. Пара младенцев, десяток ритуалов, и она займёт достойное место среди живых сестёр, — эльф внимательно наблюдал, как осторожен инквизитор в движениях. Мужчина устраивал Таисию в старом кресле как редкую драгоценность. И бережно держал за тонкие пальцы, словно мог помочь пережить страдания. — Забавно, не думал, что ваше племя умеет любить.