Предназначены друг другу (СИ)

-- Замолчи немедленно, глупая девчонка, - четко и медленно заговорила Зоя, взяв за плечи Лену. - И слушай меня внимательно. Ты не придешь и не посмеешь ничего говорить Шурочке. Это не твое дело. Заруби раз и навсегда себе на носу, - в голосе женщины слышалась настоящая ярость, Лена испугалась. - Не лезь, маленькая дрянь, туда, куда не знаешь. Я долго терпела тебя. Но запомни, глупая девчонка, в тот момент, когда ты решишься что-то наплести Шурочке, напомнить ей о тех страшных днях, ты расстанешься с мечтой уехать за границу. Не забудь, еще согласие матери надо. Милка умерла. А я жива! Я приняла за тебя ответственность. И если ты обойдешься без моей подписи на документах, то без подписи отца тебя не выпустят из страны. А её не будет, если ты не прикусишь свой дурной язык. Я сделаю так, что останешься здесь, в деревне! С нами ты тоже жить не будешь! - Зоя устало вздохнула. - Господи, но почему так? За что? Сколько тебе делали хорошего, а человеческого спасибо не заслужили, ни я, ни отец. Смотри! Помни мои слова. Не получишь выезда за границу. И не тронь моих детей! Не смей плохо говорить об отце!

Женщина, взяв себя в руки выпустила плечи девочки. Лена осторожно сразу отодвинулась в сторону.

-- Это не все ваши дети, - строптиво, по инерции, пискнула девчонка.

Она понимала, что проиграла, что все только ухудшила, рассердив так сильно жену отца. Да и девочка попросту испугалась гнева Зои. Женщина повернулась, пошла к выходу.

-- Ты просто завидуешь, - спокойно уже, держась за ручку двери, сказала Зоя. - Ты завидуешь своим братьям и сестрам, завидуешь, что мы любим друг друга, что мы дружны, хорошо живем. Уезжай, раз отказалась от нас. А Валюша будет жить с нами.

Разговор слышала Валюшка. Она все стояла во дворе около раскрытого окна с бабой Симой, которая сокрушенно шептала:

-- Ну что Ленка говорит! Но что она говорит! Вгонит меня в могилу. Пусть уж едет...А я тут буду... С вами... С Зойкой...

Вечером девочка все рассказала отцу. Тот уже был в курсе, когда Зоя, криво улыбаясь, сообщила, что окончательно испортила его отношения со старшей дочерью, и расплакалась. "Все, Владь, больше не могу! Я пыталась и по-хорошему, и по-плохому, и никак не пыталась, выжидала время. Ничего не получается. Не любит меня Лена и не хочет ничего понимать. Отпусти ты её. Может, расстояние подействует. Может, повзрослеет". Владислав пошел к старшей дочери. Сердито подписал все документы.

-- Можешь ехать, - сказал он старшей дочери. - Но предупреждаю тебя, не смей плохого слова говорить о Зое. Она - моя жена, вас приняла всех, она стала матерью всем. Могла бы по-человечески сказать спасибо.

-- Спасибо, папочка, - язвительно отозвалась старшая дочь. - Надеюсь, мы больше не увидимся.

Владислав не ответил, вышел. Старая бабка, мать Людмилы, сильно сдавшая за последние два годы, подошла к внучке, сердито ткнула её старческим кулачком в лоб.

-- Правильно Зойка сказала, ты дрянь.

-- Бабуль, ты чего? - отступила удивленная Лена.