Предопределение

Мать успокаивала ее. Говорила, что ничего страшного не произошло и в расставании есть своя изюминка, которая поможет укрепить их отношения и дать устояться еще таким хрупким чувствам, которые были между ними. Но Оля считала, что все это неправда и ничего хорошего в расставании нет. Родители вообще были склонны относиться к ее любви несерьезно. Они отмахивались от ее сердечных забот, и от этого становилось обидно. Но она точно знала, что когда любимые расстаются, особенно в первый раз, это очень больно. Их отношения с Сережкой были безоблачными, они становились все ближе и ближе друг к другу, они начинали все лучше понимать друг друга, перенимать взгляды друг друга, а что теперь? Она понимала, что чем дольше не видит его, тем тяжелее ей становится, ощущала себя путником в горах, которому с каждой сотней метров подъема становится все тяжелее и тяжелее. В последнее время на нее частенько накатывали слезы, и она плакала, иногда теряла аппетит и ее мучила бессонница. В этом состоянии она чувствовала себя абсолютно одинокой, никому не нужной и лишенной всякой надежды на встречу с любимым.

– Это же лучшие годы твоей жизни! – твердила мама.

Как часто слышала она эти слова из ее уст. Особенно сейчас, когда она была в полнейшей депрессии.

– Значит, станет еще хуже? – неожиданно спросила она.

Мать запнулась и удивленно посмотрела на дочь.

– Просто молодость не вечна!

Оля подумала, что ведь мама справедлива. Пока она сама дрожит от нетерпения стать взрослой и самостоятельной, взрослые, наоборот, с легкой завистью вспоминают безмятежные дни своей юности. И чем старше они становятся, тем счастливее их воспоминания. Это осознание нисколько не облегчило ее жизнь, и она продолжала страдать. Чем бы это все закончилось, она не знала, но ей повезло.

Оле повезло познакомиться с хорошей девушкой, которой удалось стать ее подругой. В самые тяжелые для Оли минуты та постоянно ее поддерживала. Лена Плескова была на удивление тихая, добрая и застенчивая девушка, ей удавалось заряжать всех окружающих отличным настроением. Ее черные, по-восточному своеобразные глаза притягивали, как магнит, и словно сами по себе старались поделиться с собеседником частью доброты, которой она была переполнена до краев. Ее худой римский нос был симпатичен и поднимал настроение, а изящные утонченные руки вызывали восхищение.

– Олечка, ну что ты все маешься! – в который уже раз она успокаивала подругу. – Вот увидишь, что все наладится, и ты встретишься со своим Сережкой! Поверь мне!

От ее слов настроение у Оли поднималось, словно под воздействием целебных чар. Она была искренне рада, что судьба свела ее с этим человечком и подарила такую преданную подругу, от которой у нее не было секретов, а ее Сережка для обеих стал близким и родным.

– Знаешь, Оль, – продолжила Лена. – Пошли сегодня к Радику. Он вечеринку устраивает и приглашал всех одногруппников. Говорил, что будет весело. А?

Оля удивилась и, пристально взглянув в глаза подруги, открыла рот. Такое предложение из ее уст она слышала впервые. Неужели та, которая слыла первой трусихой, взяла и предложила идти к Радику, имевшему на их курсе репутацию первого гуляки и бабника.

Оля покачала головой, но неожиданно для себя самой произнесла:

– Я согласна! Мы же с тобой ничего не теряем.

Лена вымученно улыбнулась, уже горько сожалея о своем предложении. Она совсем не ожидала услышать от подруги согласие и сама страшно боялась идти на вечеринку, но произнесенных слов было не вернуть.

– Да уж, но это ты точно подметила, что мы ничего не теряем, – безнадежно промолвила она и тоскливо посмотрела на подругу.

Глубина ее взгляда рассмешила Олю, и через некоторое время они уже на пару безудержно смеялись.

День пролетел незаметно и к вечеру они нарядные были в квартире у Радика и сидели на диване в компании длинноволосых парней и девушек. Пили сухое вино из граненых стаканов, потому что другой посуды не было. Да и эта, как предположила Лена, вероятно, была позаимствована из автоматов с газированной водой. В соседней комнате надрывался магнитофон и сквозь ужасно глухую и убийственно некачественную запись Оля с трудом узнала композицию немецкой группы «Пудис». Она улыбнулась от того, как среагировал бы Сережка, услышав это издевательство над слухом. В комнате стоял еле уловимый незнакомый запах, который насторожил Олю, но подруга не дала ей сосредоточить внимание на этом факте.

– Здорово, да? – толкнула ее под локоть осмелевшая Лена.

Глаза ее блестели.

– Я говорила, что будет классно!

– Конечно, – согласилась Оля. – Но одно плохо.

– Что?

– Я не вижу ни одного одногруппника и…

– Ну и что из этого следует? – перебила ее Лена. – Да нет, ничего. Не бери в голову.

Радик оказался радушным хозяином и безостановочно развлекал своих гостей прибаутками и бесконечной чередой анекдотов. К подругам вальяжной походкой подошел высокий крепко сложенный парень и с жутким прибалтийским акцентом, обращаясь к Лене, спросил:

– Вы танцуете?

– Да, – застенчиво пролепетала Лена, а он взял ее за руку и увел в соседнюю комнату, где ревел магнитофон.