Предотвратить неизбежное (СИ)

За это ты наказал меня, да, Шисуи-сан? За то, что замарашка Мидори не смогла отбросить прошлое и притвориться другим человеком, с улыбкой продолжая плясать под твою дудку? Хотя, казалось бы, итак безродная. Ты жесток, мой красноглазый демон, ты слишком беспощаден! Я и без того прежде ощущала себя куклой бунраку{?}[Он же «нингё-дзёрури» — японский традиционный кукольный театр, одно время даже конкурировавший со знаменитым Кабуки.], двигавшейся точно по велению мастера. Твоя незримая тень, следовавшая повсюду, всеобъемлющее, нездоровое желание присвоить каждый вздох — я не замечала ничего, утопая в слепой любви. Даже когда ты сорвался, назвав её именем — пока методично двигался в моём лоне в первую брачную ночь — я сочла это галлюцинациями, ибо даже помыслить не могла о предательстве.

— Норика, Норика, — шептал ты в порыве страсти, а я растворялась от нахлынувшего счастья, совершенно не разбирая слов.

Мир открыл мне правду уже на второй день. Знаешь, я даже благодарна, что всё случилось столь быстро: не пришлось жить годами в фальши.

— Уже готова? — заглянул ты несмело в комнату, когда меня закончили наряжать. Элегантное томэсодэ{?}[Кимоно с коротким рукавом, являлось отличительным признаком замужней дамы. Незамужние же носили фурисодэ — кимоно с длинным рукавом.] приятного оттенка свежей мяты, расшитое золотой нитью и украшенное по подолу узорами цветов, птиц и бурными линиями волн, образующими вместе чудесный весенний пейзаж. Талию умело скрывал бежевый пояс-оби с мелким геометрическим орнаментом. Смоляные локоны — строго уложены вверх, так, чтобы ни одна прядка ненароком не выбилась из идеальной причёски.

— Почти, — я заалела от одного твоего вида: сильнейший воин Учиха прямо сейчас жадно впивался глазами в каждую деталь, в любой случайно открывающийся изгиб, коих кимоно создавало крайне мало, словно жаждал насытиться мной.

— Можете быть свободны, — жестом указал ты служанкам: те сразу же покинули комнату, — Идём?

— Да… Хотя, нет, постой, Шисуи-сан, — вспомнила о вещице, которая очень хорошо дополнила бы труд Маюки и Маюми.

— Что такое?

— Подожди немного, — я игриво выпроводила тебя за дверь, желая удивить, — Сюрприз. Всё-таки нам предстоит хацумодэ{?}[Первое посещение храма в Новом году, важная часть «первых» дел в году в синтоистской культуре. Обычно происходит в первые три дня Нового года, чаще всего в первый день.], это важное дело.

— Хорошо, но только недолго, — властные объятия сжали худое тельце, а губы запечатлели страстный поцелуй: влажный, горячий, такой, от которого можно было забыть обо всём. Но я осталась непреклонна в желании сотворить задуманную шалость.

— Обещаю.

Стоило тебе скрыться за расписными фусума{?}[Двери-перегородки в традиционном японском доме. От сёдзи отличаются наличием рисунков.], как я принялась рыскать по полкам в поисках той самой вещи: цветочного кандзаси, которое стало первым твоим подарком. Я всегда бережно хранила его, однако пожитки мои раскладывала Маюми, поэтому найти что-либо самой оказалось крайне сложно. Но звать девушку ради простого каприза не хотелось — а то что это такое: только стала госпожой, а уже нос ворочу? Так что пришлось искать в одиночку.

Я проверила все возможные углы, полки и прочие места, однако заколки нигде не было. Уже почти отчаявшись, принялась рыскать по подвесным ящикам, и какого же было моё удивление, когда знакомая лакированная коробочка обнаружилась запрятанной именно там. Рост мой был самым обычным, а потому тянуться за ней оказалось крайне сложно: только встав на цыпочки и подпрыгнув пару раз, я смогла придвинуть шкатулку к краю, но тут же нащупала и что-то ещё сверху.

Любопытство — лучшая и худшая черта одновременно!

— Что это?…

С фотографии{?}[В исторической Японии XVII - сер. XIX в. фотографий не было, они появились позже, в период Мэйдзи (сер. XIX - нач. XX в.). Так что в данном случае фото — отсылка к канону «Наруто», в котором существует даже цветная фотография.], облачённой в строгую деревянную рамку, на меня смотрела юная девушка: с тонкими линиями скул, правильной формы носом и пухлыми губами. Бледная, словно у призрака, кожа незнакомки напоминала скорее фарфор, чем мерзкое создание из детских страшилок. Тёмные, точно благородный оникс, глаза. Шелковистые чёрные волосы.

Да, наверное, будь лицо моё более аристократичным, я выглядела бы так же.

«Нет, это сущая глупость» — одёрнула себя, но взор предательски зацепился за наряд неизвестной. Мятное кимоно. С цветочным рисунком. И светло-чайным поясом поперёк тела. Моё кимоно.

— Невозможно… — в пучок, туго скрученный на голове, была воткнута заколка: голубая сфера, состоявшая из множества лепестков, которые также опускались вниз по серебряной нити. Моё кандзаси.

И имя — последний гвоздь, — которое было выгравировано в уголке рамки: «Но-ри-ка»{?}[Вспоминаем, что было написано в конце первой главы].