Предписанное отравление

Почему для Карновски стал новостью тот факт, что миссис Лакланд была отравлена? Ведь он признавал, что ему стало известно о ее смерти еще в четверг днем. Сообщившая ему об этом Дженни знала обо всем после разговора с доктором, и было невероятно, чтобы она навела Карновски на мысль, будто ее бабушка умерла от естественных причин. Даже если при первом разговоре Дженни была очень лаконична, то за последующие два дня она должна была дополнить информацию. Пардо не верил в неведение актера, но и не мог понять то, как быстро Карновски согласился с тем, что произошло убийство. Он ни разу не предположил, что это могло быть самоубийство, но озвучил подозрение, что отравителем мог быть кто-то из домашних.

Инспектор не поверил в рассказ о следившем за домом незнакомце. История была слишком театральна. И Карновски поведал ее слишком поздно, так что она не выглядела спонтанной. Она казалась искусственной, словно трюк, заполняющий перерыв между двумя номерами в шоу. Предоставил ли Карновски эту мелодраму лишь в качестве приманки для отвлечения внимания полиции?

Но, в любом случае, являются ли показания актера правдой или вымыслом, присмотреть за ним стоит, решил Пардо.

Глава 10. Тень над семейством

Кажется, твое лицо в смятении!

Не меньше чем судьба, что ты мне предрекаешь:

Ты в трепете и дрожи! Твоя кровь стынет в жилах!

Томас Отуэй «Спасенная венеция»

Эмили Буллен уселась на стуле в такой неудобной позе, что сержанту Солту захотелось ее поправить. Из-за этой позы она казалась более вялой и безрадостной, чем обычно, но жесткость, с которой она встретила взгляд сержанта, остановила его.

Двое детективов и мисс Буллен находились в той самой маленькой гостиной, в которой три дня назад доктор Фейфул беседовал с Дженни и Кэрол. Вернувшись от Карновски, Пардо пообедал и отправился к Лакландам – поговорить с семьей и особенно с Эмили Буллен, которая до сих пор избегала встреч с полицией. Их встретила мисс Херншоу. Мисс Квентин отсутствовала. Она должна вернуться к чаю. Пардо бегло осмотрел спальню, в которой умерла миссис Лакланд, а также соседние комнаты. После этого он захотел увидеть мисс Буллен.

Инспектор опасался женских истерик и побаивался начинать опрос компаньонки. Но, к удивлению обоих детективов, она хотела дать показания так же сильно, насколько они хотели взять их. Она вошла с деланным спокойствием, и если Пардо оно не обмануло, то Солт решил, что сообщения о ее недавней истерике были явным преувеличением. Теперь она пристально присматривалась к полицейским, прежде чем приступить к разговору.

Пардо, в свою очередь, наблюдал за ней и размышлял о том, насколько внимателен ее взгляд. Безвкусное платье, которое она носила, заставило его подумать о контрасте между красотой дома и истерзанным видом его обитательниц. Даже Дженни, молодость которой маскировала атмосферу этого места, была словно одета во что-то древнее, но неумело перешитое под современный стиль. Она словно ожидала траура, решил инспектор.

Эмили Буллен начала говорить. Она теребила предмет, вид которого развеселил сержанта. «Это то, что они называют ридикюлем», – решил он. Бархатное нечто было зашнуровано синей нитью, которая стягивала верхнюю часть предмета и образовывала петлю. «Ну и закрома», – подумал он, поглядывая на подозрительные выступы.

– Инспектор, я с нетерпением ждала встречи с вами, – начала она. – Мы все испытали ужасный шок… по крайней мере, некоторые из нас, – зловеще поправилась она. – И я сказала себе: «Для чего нужна полиция, если не для того, чтобы решать наши проблемы?» И я немедля решила предстать перед вами.

– Совершенно верное решение, мисс Буллен, – осторожно сказал Пардо, сознававший, что имеет дело с необычной женщиной. – И какую же проблему нам нужно решить?

Инспектор был удивлен тем, что мисс Буллен взяла инициативу на себя, и не мог сказать, чего можно от нее ожидать.

Эмили Буллен беспокойно раскрыла ридикюль. «Сунул пальчик в пирог, две изюмки извлёк»,[13] – чуть ли не пропел сержант Солт, но она вынула из сумочки лист бумаги. Пардо показалось, что он уже видел что-то подобное.

Он перевел взгляд с листа бумаги на лицо женщины. Ее глаза и пухловатые щеки казались одинаково болезненными и беспомощно смотрели на него. «Они выглядят, как галька», – подумал инспектор.

– Я слышала расспросы насчет анонимных писем. Кэрол и Дженни никогда их не получали, но ко мне такое письмо пришло! – триумфальные нотки последних слов придали пронзительности монотонному голосу мисс Буллен. Она внезапно по-ребячески улыбнулась. – Оно пришло… позвольте припомнить… должно быть, неделю назад. Одно утро – и письмо. Я думаю, это было в пятницу на прошлой неделе, – голос Эмили Буллен вновь стал равнодушно-невыразительным.

– Можно взглянуть на него? – поинтересовался Пардо, протянув руку.

Как он и ожидал, почерк и бумага были те же, что и в письмах к доктору. Инспектор прочел послание:

Присматривайте за старой леди. Вы должны знать, что происходит.