Предположительно (ЛП)

Все смотрели новости, все знали о Мэри и о том, что она сделала. Кажется, ей было четырнадцать или около того, когда ее выпустили из карцера. Вы когда-нибудь видели военнопленных? Этих, с Ближнего Востока, которых долгие годы держали в темноте?! Так же выглядела и она: кожа да кости, бледная как новорожденный младенец, который еще не видел солнца. Они забросили ее к нам, и она была прямо как Кунта Кинте¹⁹. У нее были дикие глаза, она не говорила по-английски и боялась собственной чертовой тени. Время от времени к нам подкидывали мелких. Тех, кто был особенно плох для колонии для несовершеннолетних или девчонок, которые не могли оставаться там после семнадцатилетия. Но Мэри... она была просто ребенком.

— Я же говорила, Мэри? Они со всем разберутся. И ты разбогатеешь.

Смеюсь, наблюдая за тем, как Новенькая скачет по тротуару. Она вся сияет.

— Потом, когда я получу эмансипацию, мы сможем вместе найти квартиру! Может, даже где-нибудь в центре! — она смотрит на сияющий асфальт под своими ногами. — Было бы здорово, правда?

Полагаю, это, правда, было бы здорово. Мы были бы сами по себе, жили бы в центре как взрослые. Она, Боб... и Тед.

— Мне нужно съездить кое-куда, — говорю я, как только мы подходим к метро.

Она хмурится, часто моргая.

— Куда?

— Кое-куда.

— Можно с тобой? — умоляет она, сжимая мою руку. Я отдергиваю ее.

— Нет... Увидимся дома.

Новенькая немного вздрагивает, будто бы ей хочется остановить меня, но вместо этого она разворачивается и спускается в метро. Какое-то время я жду, после чего, пытаюсь позвонить Теду. Дважды. Безрезультатно. Последний наш разговор состоялся на следующий день после урагана. Но мне было необходимо увидится с ним и рассказать ему о встрече, о книгах, о деньгах. У нас все будет хорошо, ему больше не о чем переживать.

Дорога до группового дома парней оказывается неблизкой. Он находится на конечной станции метро и автобуса. Но я слишком взволнована, чтобы обратить на это внимание. Мисс Кора со всем разберется. Мы сможем оставить Боба. И я получу деньги, много денег. Может, мы сможем нанять няньку, и оба пойти учиться.

Автобус высаживает меня в квартале от дома. Его видно издалека: разрушенный медицинский корпус прямо посреди квартала. Он похож на мой, только гораздо больше. Дверь побитая, будто бы ее пару раз выламывали. Тед рассказывал, что живет еще с десятью другими парнями. Кажется, это слишком много... и слишком опасно. Я вспоминаю о той истории, его истории о девочке, которую изнасиловали и останавливаюсь. Мои мышцы напрягаются. Шторы на втором этаже раскрываются, кто-то смотрит на меня.

Я пытаюсь позвонить ему снова. Ответа нет. Что-то не так. Может, это было плохой идеей.

Подъезжает еще один автобус и оттуда выпрыгивает парень. Примерно мой ровесник со смуглой кожей в шапке и пуховике. Он отсюда, это видно по его глазам. У нас у всех одинаковый взгляд.

— Привет, — говорю я, когда он подходит.

— Что?

— Ты живешь в этом доме? — я указываю на здание.

Он делает шаг назад и пристально смотрит на меня.

— А что?

— Эмм... ты знаешь Теда?

Мальчишка стонет и закатывает глаза.

— Опять? — бормочет он. — Ты одна из его девушек?

Одна из его девушек?

— Слушай, ты не можешь больше здесь ошиваться. Поэтому его и выперли отсюда. Он тебе не рассказал об этом? У него есть телефон, по нему и разбирайся!

Я чувствую, будто из ниоткуда раздается выстрел и пронзает мое сердце насквозь, оставляя там зияющую дыру, размером с футбольный мяч. Сквозь нее гуляет холодный ветер, я дрожу. Могла бы умереть прямо сейчас, и мне бы не было до этого дела.

— Ты, наверно, новенькая, — ухмыляется он.

— Я его кузина.

Я не знаю, зачем это сказала, но эта ложь оказывается удачной. Он хмурится.

— Ох. Ну, он иногда бывает в Тильден-Хаусес с какой-то цыпочкой по имени Летиция. Возможно, ты найдешь его там.

Тильден находится в Браунсвилле, одном из самых ужасных кварталов Бруклина. Так мне говорил Тед, по крайней мере. Говорил, что там очень опасно. Говорил, что там можно найти любое оружие, которое только можно вообразить. Говорил, что там насилуют девушек и грабят старушек. Говорил, что там происходят перестрелки и обчищают дома посреди дня. Так, что он там забыл?

— Это где? — спрашиваю я.

— Где-то десять кварталов в том направлении.