Предположительно (ЛП)

—Мэри, я не могу просто свернуть этот процесс. Я не могу выкинуть твои показания! Даже если я сложу руки, власти штата, вероятно, вернуться к месту, где я остановилась и возобновит расследование против матери. Для этого достаточно показаний и улик.

— Но у них нет дымящегося ствола?

Мисс Кора выпрямляется. И снова эта толика сомнения, украшающее ее лицо как макияж. На этот раз к нему прибавляется осознание.

— А у тебя он есть?

Я слышу неодобрение в ее голосе, но меня это не волнует. Делаю глоток воды и с трудом сдерживаю самодовольную улыбку.

Мистер Чарльз Миддлбери все еще живет в том же доме на 18-й Восточной улице. У него все та же машина, все та же прическа и даже его одежда та же. Он все так же работает в страховой компании и уходит из дома во все то же время. Так что, как только меня выпустили из детской тюрьмы, я с легкостью приехала в его дом, когда его не было, пробралась на задний двор и нашла яму, которую я вырыла у куста гортензий. Мамин крестик был в том же месте, где я его оставила.

— Нет. У меня его нет.

Из записей Доктора Лидии Кросс

Детского клинического психолога

Многие отчеты фокусируются исключительно на психическом состоянии Мэри в ночь убийства, а не на полном анализе ее окружения и обстоятельств, оказавших влияние на ее жизнь. В жизни Мэри есть несколько ключевых моментов, которые могли бы привести к психологическому срыву, но ни один из них не является настолько значительным, как смерть ее маленького брата. После его смерти произошла кардинальная смена ролей между ней и ее мамой, обусловленная тягой к выживанию.

Ее любовь и верность к своей матери, которую она когда-то испытывала на себе, трансформировали ее в бессознательного опекуна. Сокрытие доказательств жестокого обращения и домогательств носило симпатический характер. Механизм выживания в таком случае проявлялся в отключении от внешнего мира, приступах не сдерживаемой ярости и подавлении воспоминаний. Таким образом, ее реакцию на убийство, начиная с тех пор и заканчивая сегодняшним днем, можно считать режимом самосохранения. Она перешла на антикризисное управление, подобно взрослому человеку, которым она была вынуждена притворяться большую часть своей жизни. Мэри продолжала скрывать и оберегать свою маму, потому что в ее сознании, она мать, а ее мама — ребенок.

А мать всегда защищает свое дитя.

Конец этой истории очень похож на начало. Это то, что называется кругом жизни, как в «Короле льве». Хотя мой круг сложно назвать ровным. Он ухабистый, с кучей холмов и долин. Но одно в нем остается неизменным: в начале был ребенок, и ребенок будет в конце. Новая жизнь удивительным образом меняет старую версию тебя. Хочешь ты того или нет.

И вот она я, лежу на постельном режиме. Через несколько недель у меня появится малыш. Мисс Кора не бросила дело, но я не виню ее за это. Никто не хочет отказываться от своих мечтаний. Даже если эта мечта — такой кошмар как я. Она может победить, и не знаю, что в таком случае будет с мамой или со мной. Может, нас обеих стоит запереть за решетку. Мир не заслуживает того, чтобы мы расхаживали на воле и портили жизни таким бедным людям как миссис Ричардсон. Поверить не могу, что вышла не из маминой утробы. Может, я была рождена от ее души. Это бы многое объяснило.

Читаю «Великого Гэтсби». Он есть в списке книг мисс Клэр. Решила, что пойду на юридический, тогда смогу стать адвокатом, как мисс Кора. Буду защищать таких детей как я. Конечно, после того, как верну Боба՜. Я знаю, его у меня заберут. Мне даже не дадут попытаться. И в этом нет ничего страшного, потому что сначала мне нужно встать на ноги. Нужно начать принимать таблетки, чтобы не превратиться в маму. Я не хочу навредить Бобу՜, как навредила Алиссе.

Предположительно. Ну, вроде как.