Предположительно (ЛП)

— Мэри! Мэри! Чем ты там, к чертям, занимаешься? Спускайся сейчас же!

Это Мисс Штейн, моя... честно говоря, не знаю, как вам ее называть, и к счастью, вам никогда не придется этого делать. Слезаю с верхней койки и направляюсь в ванну, в сопровождении проснувшегося Герберта. Я тут самая маленькая, поэтому, естественно, верхняя койка остается за мной. Таковы правила игры. Через месяц мне исполнится шестнадцать. Интересно, будут ли они праздновать? Ведь, дни рождения полагается отмечать, ведь так? Особенно такие знаменательные даты, как шестнадцатилетние. На последний свой юбилей — тринадцатилетие¹ — я все еще находилась в тюрьме. Вечеринку мне тогда никто не устроил. Моим подарком стал синяк под глазом и ушибленное ребро от Шантэль в местной столовой за то, что я просто дышала в ее сторону. Эта дама была сумасшедшей, но пометка «внезапные вспышки агрессии» поставлена вдоль всего моего личного дела.

В любом случае, я живу в этом доме вместе с еще семью девушками уже три месяца, но ни о каких днях рождения не шло и речи.

Полагаю, в детском доме такого понятия не существует в принципе. В этом есть определенный смысл. Нелегко праздновать день твоего рождения, когда все вокруг желают, чтобы ты никогда не приходил в этот мир. Особенно, если ты вылез и испортил все к хр*нам собачьим.

Я могу назвать парочку людей, которые хотели бы, чтобы я никогда не появлялась на свет.

Было бы здорово иметь шоколадный торт и мороженное, а может быть, даже воздушные шарики. Но этого хочу не я, а та маленькая глупая девчонка. Я не устаю напоминать себе, что она мертва. Прямо как Алисса.

— Мэри! Мэри! Где ты, черт возьми?

Насадка для душа напоминала мне моросящий дождь. Ненавижу душ. В детской тюрьме я принимала его по пять минут каждый божий день, вода лилась оттуда, как из пожарного шланга, оставляя на коже ощущения, будто меня избивали влажным полотенцем. До этого никогда не принимала душ, а плескалась в белой фарфоровой ванне, играя с пузырьками из лимонного мыла.

— Мэри! Черт побери!

Я клянусь, эта женщина может перекричать воду. Герберт жужжал над моими темными и курчавыми волосами, богато сдобренными гелем, пока я пыталась убрать их в конский хвост. Хотела бы я стать мухой. Настоящей мухой, сидящей на стене и наблюдающей калейдоскопом своих глаз за почти невидимыми крупицами, плывущими в воздушном пространстве, за мусором, сдуваемым ветром, падающими снежинками и капельками дождя. Этим я сейчас и занималась. Могу часами развлекать себя всеми прелестями небытия. Этому трюку научилась в доме сумасшедших. Я притворялась, что мертва для окружающего мира, чтобы они перестали задавать мне эти чертовы вопросы.

Но я не могла стать мухой. Не сегодня. Я должна подготовиться. Сфокусироваться. Быть в боевой готовности. Потому что через пару часов мне предстоит столкнуться с самой опасной, самой жестокой, самой коварной женщиной из всех ныне живущих: со своей матерью.

Расшифровка от 12 декабря. Допрос Мэри Б. Эддисон, возраст: 9 лет

Детектив: Привет, Мэри. Меня зовут Хосе. Я детектив.

Мэри: Здравствуйте.

Детектив: Не бойся. Твоя мама разрешила нам с тобой пообщаться. Принести тебе что-нибудь? Есть хочешь? Может, чего-нибудь съестного? Как на счет чизбургера?

Мэри: Ууух... чизбургер.

Детектив: Отлично! Я тоже люблю чизбургеры. А теперь не переживай. Я просто хочу задать тебе пару вопросов о вчерашнем вечере. Твои слова могут очень нам помочь.

Мэри: Хорошо.

Детектив: Потрясающе! Итак, Мэри, сколько тебе лет?

Мэри: Девять.

Детектив: Девять! Надо же, такая взрослая. Знаешь, сколько было Алиссе?

Мэри: Мама сказала, что ей было три месяца.

Детектив: Правильно. Она была совсем малышкой. Ты помогала своей маме заботится о ней, что именно ты делала?

Мэри: Эмм... я кормила ее и помогала ей срыгнуть... и всякое.

Детектив: Хорошо, а теперь, Мэри, расскажи мне, что случилось вчера?

Мэри: Я не знаю.

Детектив: Твоя мама говорит, что ты осталась в комнате одна. С Алиссой. Что вы спали в одной комнате.

Мэри: Уммм... Я не знаю.