Предположительно (ЛП)

— Она столкнула ее с лестницы! — отвечает Джой.

Вся комната вздыхает.

— Ага, — смеется Джой. — Ее мама поднималась по лестнице, а она столкнула ее, как только та добралась до верха. А это была очень высокая лестница!

Глаза Новенькой наливаются слезами. Она смотрит из стороны в сторону, следя за историей, как собака за мячиком.

— Серьезно? — говорит Тара.

— Да, и знаете, что еще. У ее отца аллергия на арахис. Новенькая сварила какой-то суп и закинула туда кучу чертовых орехов. Он тоже попал в больницу. Чуть не умер. Она делала это хр*нову тучу раз, пока до них ни дошло.

— Черт возьми, это полная жопа, — говорит Марисоль и поворачивается к ней.

— Что такого они тебе сделали?

— Я не скидывала ее с лестницы, — кричит Новенькая. — Это был несчастный случай!

Я знаю все о несчастных случаях.

Я не хотела бросать ее...

— Ее мамка все еще в коме, — продолжает Джой, будто бы Новенькой нет в комнате. — Она лежит в ней уже год. Поэтому она здесь.

— Ладно, давайте все немного успокоимся, — говорит мисс Вероника, пытаясь вернуть контроль над этим собранием. Чина отмахивается от нее, будто та надоедливая мошка. Новенькую трясет. Она шмыгает носом и разрывается в истерике.

— Это был несчастный случай, — рыдает Новенькая.

— Если это был несчастный случай, то что ты тут делаешь? — говорит Киша, смеясь.

— Это был не несчастный случай, — говорит Чина. — В этой комнате нет никого, кто бы попал сюда просто так.

Так ли это?

Лунный свет льется в наше окно, словно молоко в грязный стакан. Первая ночь в нашей новой комнате, и никто из нас не может уснуть. Я немного двигаюсь, и матрас подо мной скрипит. По крайней мере, это не двухъярусная кровать, а две отдельные койки, стоящие по разные стороны комнаты. Один шкаф, один стол, прикроватная лампа и деревянный стул. Лучшая часть нашей комнаты — одновременно ее худшая часть. Большое окно с уродливыми черными решетками, блокирующими любой вид наружу. Это напоминает мне о детской тюрьме. Честно говоря, в этом доме мне все о ней напоминает.

Как-то я считала прутья на металлической решетке на маленьком окне моей камеры. Вышло четыреста шестьдесят шесть маленьких квадратиков. Сорок шесть цементных блоков слагали мою комнатку, образуя девяносто две линии, на полу было семьдесят четыре трещины, двенадцать диагональных линий в дверном окошке. Я считала все... снова и снова.

— Ты спишь? — шепчет Новенькая.

— Нет.

— Не спится?

— По всей видимости.

— Мэри... мы друзья, правда?

Друзья? Я даже не знаю значения этого слова. У меня не было друзей с тех пор, как не стало Алиссы. У меня не было друзей в детской тюрьме. И что делает нас друзьями? Только тот факт, что она единственный человек, кроме Теда, с которым я разговариваю? Достаточно ли этого? Как бы то ни было, в нас больше сходств, чем различий. Поэтому, полагаю, нет слова более подходящего.

— Да, наверно.

Я поворачиваю голову и вижу, как Новенькая крепче сжимает свою подушку, улыбаясь.

7 глава

Из записей Доктора Алекса М. Спектора

главного психиатра больницы Беллвью, Нью-Йорк

Могли ли ей диагностировать СДВГ по ошибке? Это возможно. Одна ее учительница упоминала, что она уснула прямо посреди рассказа. В другом отчете говорится, что, когда Мэри впервые взяли под стражу, она уснула почти на семнадцать часов. Нехватку сна часто путают с СДВГ. Но назначать ребенку Риталин и Катапресан, которые используются для лечения проявлений агрессии, без каких-либо намеков на такое поведение? Это было ошибочно, иррационально и излишне. Кроме того, если она бы принимала лекарства в дозировке, соответствующей инструкции, у нее бы не было сил совершить подобное преступление. Комбинация данных препаратов ввела бы ее в летаргическое состояние. Кто-то мог бы сказать, что предписанные лекарства должны были дать ей умиротворение. Но от чего?

— Ты набрала сорок баллов по математике.