Предпоследняя правда

— Вашего предшественника звали мистер Остуриас, и он тоже очень здорово разбирался в грибах, — сказала миссис Толлмен. — хотя, на самом деле, собирал их исключительно для себя. Он никогда ничего нам о них не рассказывал, но мы не настаивали. Расстрелять мы его решили не за это. Мы расстреляли его за то, что он нам солгал. Видите ли, истинная причина его появления здесь не имела ничего общего с преподаванием. Он искал человека, некоего Джека Три, который, как оказалось, живет в наших краях. Миссис Келлер, уважаемый член нашей общины и супруга присутствующего здесь Джорджа Келлера, нашего директора школы, является хорошей знакомой мистера Три, и именно она сообщила нам о сложившейся ситуации. Естественно, мы действовали законно и официально, через нашего шефа полиции мистера Эрла Колвига.

— Понимаю, — все с тем же каменным выражением лица ответил мистер Барнс, который слушал ее не перебивая.

Заговорил Орион Строд:

— Суд присяжных, который приговорил его, и привел приговор в исполнение, состоял из меня, Каса Стоуна, крупнейшего землевладельца в Уэст-Марино, миссис Толлмен и миссис Роб. Я сказал «привел в исполнение», но вы же понимаете, что сама казнь — расстрел — был произведен Эрлом. После того, как официальный суд Уэст-Марино принял решение, исполнение — прямая обязанность шефа полиции. — Он буквально сверлил нового учителя глазами.

— С моей точки зрения, все это выглядит, — сказал мистер Барнс, — в высшей степени официально и законно. Я совершенно удовлетворен. И… — он улыбнулся присутствующим, — лично я обещаю поделиться с вами своими знаниями о грибах. Я не собираюсь держать их в тайне, как ваш покойный мистер Остуриас.

Все закивали — им его слова явно пришлись по душе. Напряжение в комнате спало, члены совета начали переговариваться. Была закурена сигарета — один из «Золотых ярлыков» Эндрю Гилла. Ее чудесный богатый аромат наполнил комнату. Все оживились, испытывая теперь куда большее расположение и к новому учителю, и друг к другу.

При виде сигареты, лицо мистера Барнса приобрело какое-то странное выражение, и он хрипло спросил:

— Неужели у вас еще есть табак? После семи лет? — Он явно не верил собственным глазам.

Довольно улыбаясь, миссис Толлмен сказала:

— Нет, мистер Барнс, само собой, никакого табака у нас нет. Впрочем, как и у всех остальных. Но, зато, у нас есть табачник. Он делает для нас эти особые сигареты «Золотой ярлык», смешивая особые сушеные овощи и травы, причем состав смеси держит в строжайшем секрете, что впрочем, вполне оправдано.

— И сколько же они стоят? — спросил мистер Барнс.

— Если в стриженой бумаге штата Калифорния, — сказал Орион Строд, — то около сотни долларов за штуку. А в довоенном серебре — пятицентовик.

— У меня есть пять центов, — сказал мистер Барнс, опуская трясущуюся руку в карман. Он некоторое время шарил там, потом, наконец, выудил никель и протянул его курящему, им оказался Джордж Келлер, который, скрестив для пущего удобства ноги, развалился в кресле.

— Прошу прощения, — сказал Джордж. — Но у меня нет желания продавать. Лучше отправляйтесь прямиком к мистеру Гиллу. Он целыми днями торчит на своей фабрике. Это здесь недалеко, в Пойнт-Рейс-Стейшн. Хотя, конечно, ему частенько приходится отлучаться по делам — у него свой фольксвагеновский минибус на конной тяге.

— Буду иметь в виду, — сказал мистер Барнс. И очень аккуратно положил свой никель обратно в карман.

— Вы собираетесь садиться на паром? — спросил оклендский чиновник. — Если нет, то лучше уберите свою машину, а то она загораживает въезд.

— Нет проблем, — ответил Стюарт Маккончи. Он снова сел в свою машину, дернул вожжи, и его конь, Эдуард Принц Уэльский тронулся с места, и «понтиак» 1975 года, давно лишившийся двигателя, медленно выкатился на причал.

По обе стороны от причала простирался покрытый легкой зыбью голубой Залив. Стюарт смотрел сквозь стекло, как чайка ныряет вниз, чтобы выхватить что-то съедобное из воды. А вон и рыбаки… люди, пытающиеся добыть себе что-нибудь на ужин. На нескольких из них красовались лохмотья армейских мундиров. Скорее всего, это были ветераны, обитающие под причалом. Стюарт двинулся дальше.

Если бы только можно было позвонить в Сан-Франциско. Но подводный кабель снова вышел из строя, а обычные провода тянулись до Сан-Хосе, потом на другую сторону, вдоль всего полуострова, и, к тому времени, когда звонок дойдет до Сан-Франциско, он обойдется ему в пять долларов серебром. Такое мог позволить себе только очень богатый человек. А ему, Стюарту, придется ждать два часа до отхода парома. Но хватит ли у него терпения?

Ему предстояло чрезвычайно важное дело.