Предпоследний герой

– Пойдем, милая. Пойдем, я тебя домой отведу.

– Не советуем, Никитич! – дружно откликнулись подростки.

– А вас не спросили, – беззлобно отреагировал дед.

И повел Настю прочь с Набережной.

Она постепенно успокаивалась. Сбившееся дыхание восстановилось, руки дрожать перестали. Настя растерянно сказала:

– Что-то я ничего не понимаю… Я с балкона увидела, что они на вас кричат. Угрожают. Бить хотят. Вот и прибежала… помогать. А вы…

Дед растроганно ответил:

– Правда? Спасать побежала? Ну что ж… спасибо. Спасибо. Только от этих ребят меня спасать не надо. Это они меня спасают. От скуки.

– Но они же говорили… Вроде, рыбам вас хотели скормить…

Никитич улыбнулся:

– А ничего оригинальней они придумать не могут. Учу их, учу, чтобы словарный запас развивали… Нет, лапочка, они мне вовсе не угрожали… Как вас, кстати, зовут? Настей? Так вот, Настенька, я все вечера гуляю по Набережной. И этих ребят прекрасно знаю. Мы с ними, можно сказать, приятели…

– А сегодня что – поссорились, что ли?

Дед усмехнулся:

– Много им чести – еще ссориться с ними. Нет, Настя. Это у нас была ролевая игра. На тему: как уличные конфликты решать. Я просил их провоцировать конфликтную ситуацию – и объяснял, в каких случаях можно обойтись словами, а в каких – нужно физическую силу применять.

– Вы что, психолог, что ли? – буркнула Настя.

Ее переполняло разочарование. Она, можно сказать, всю волю в кулак собрала, годовой запас смелости израсходовала – и на что? На дурацкую игру?

Дед ее разочарования, кажется, не замечал. Все бубнил:

– Поживи, деточка, с мое – и ты психологом станешь. У меня жизненный опыт большой. Почему же с подрастающим поколением не поделиться?!

Вот Макаренко престарелый! И Настя не удержалась от упрека:

– Вы бы для своей педагогики… другие места выбирали. А то я как дура неслась. Вон, прямо в тапочках.

– Спасибо, Настя, – серьезно сказал дед. – Очень смелый поступок. Вы всегда себя так ведете?

Она честно ответила:

– Нет. Я всяких конфликтов боюсь ужасно. Всегда в стороне пережидаю. А тут впервые в жизни что-то нахлынуло. Сама не знаю, с чего это вдруг. Пила на балконе чай, увидела что вас… что вы… Ну, в общем, и побежала… Ладно, извините, что прервала ваш урок. А ученикам своим скажите, что я совсем не бешеная. Это им показалось.

Старик уже довел ее до подъезда, и они разговаривали, стоя на крыльце.

– Вам, наверно, холодно, Настенька, – вдруг переполошился дед. – Идите, идите, грейтесь.

Она повернулась уходить и вдруг почувствовала на своем плече руку Никитича.

– Еще минуту, Настя… Вы ведь к кому-то в гости приехали? А к кому, если не секрет?

Она вздохнула.

– Ни к кому.

Но… От этого безобидного старика, кажется, секретиться не надо. И она объяснила:

– Я – жена Арсения Челышева. И живу сейчас в квартире Николая Арсеньевича. Ну, в смысле, где он раньше жил.

Дед побледнел. Сказал тихо:

– Надо же, какое совпадение… А меня зовут – Кирилл Никитич. Или – дед Кир. Я старый друг Николая Арсеньевича.

***

– Вот, значит, как… – тихо проговорил Кирилл Никитич.

Они с Настей сидели на кухне. Шел первый час ночи. Чайник был почти пуст, и даже каменные сушки закончились.

Настя, кажется, совершила большую ошибку.

Сама не знала почему, но она рассказала странному старику все. Хотя, по идее, надо было просто жалобно поведать про маму. Про то, что надежды на ее спасение нет никакой… И попросить о помощи. А она зачем-то всю историю их семьи выложила. Во всех подробностях.

Дед только головой качал. Кажется, история шокировала даже его – несмотря на богатый, как он хвастался, жизненный опыт.

Настя так и спросила – вызывающим тоном:

– Вы поражены? И сейчас скажете, что никогда в жизни… не поможете «этой гадюке»? Моей матери?

Дед неопределенно пожал плечами. Разлил по чашкам остатки заварки, разбавил оставшимся кипятком. Настя напряженно ловила его взгляд, и Кирилл Никитич наконец ответил:

– Нет, Настя. Я не шокирован. Я просто еще раз убеждаюсь, что в жизни… в жизни все идет справедливо. За добро – воздается добром, за зло…

Настя перебила его:

– Значит, пусть она умирает… Эх, дура я, дура!… Вот язык без костей!…

Дед усмехнулся:

– Да нет, Настя. Ты совсем не дура. И видишь ли, эту историю я знаю. Танечка… Татьяна Дмитриевна мне рассказывала… Разгадку, виновника, она, конечно, не знала, но… Подозрения, подозрения… Ладно!…

Кирилл Никитич накрыл ее руку своей ладонью:

– Все, Настя. Хватит. Не терзай себя. Вопрос закрыт.

– Нет! Вопрос совсем не закрыт! – выкрикнула Настя.

– Не спорь со мной, ребенок, – попросил дед. – А если тебя интересуют детали… Я завтра же подготовлю снасти. А послезавтра выйду в море. Катран уже пошел.

Арсений

Весна 1990 года. СССР, Москва

Арсений никогда не думал, что ребенок может доставлять столько хлопот.