Председатель

Я шел по лесу и мурлыкал песни, которые столько раз слышал по всему миру – Bandera Rossa, «По долинам и загорьям», «Марш единого фронта», «Первоконную»… Савинков, конечно, молодец, сумел раскопать все, даже нашел письмо с испанским вариантом «Варшавянки» – A las Barricadas! Да, очень она нам помогла, самая, наверно, популярная песня у интербригадовцев… Я тогда промолчал, а вот Наташа убедила Бориса не говорить, кто автор, мол, захотел бы славы – подписался.

Сколько лет-то прошло? Наверное, можно уже подвести какие-нибудь итоги, тем более круглая дата… Профессию, жаль, совсем пришлось забросить, слишком много нужно было ездить по всему миру. Так, изредка доставал диплом, смотрел на латинские буковки, вздыхал и убирал его обратно.

Господи, как же бросало меня по свету белому, от Намюра, до Хузестана, где я только не был, чего я не отведал… Почитай, с двадцать первого года тридцать лет в разъездах, хорошо если за это время месяц дома наберется, детей почти не видел. Только недавно кончилась эта круговерть, теперь вот сижу, книжки пишу, дорожки песком посыпаю.

Да, возраст совсем не детский, Мафусаил, глава большого клана. А нынче вообще все наши съедутся – Жекулины, Ивановы, Муравские, Баландины – юбилей как-никак, вся семья за стол сядет, как в те еще времена.

Но – камерно. Кто я такой, чтобы мой день рождения праздновать официально? Все от чужих глаз спрятано, все негласно. Даже Орден ВЦИК дали закрытым указом. Скамову – скамовский орден, смешно. Поздравлений, правда, прислали море – от друзей, от товарищей со всего мира, от того же ВЦИК, от Совинтерна и так далее.

Навстречу по тропинке со станции спешили два совсем молоденьких лейтенанта. Наверное, только-только из училища выпустились – форма новенькая, необмятая, погоны колом стоят, ботинки начищены, звездочки сияют…

Глазастые. Шагов за десять разглядели ленточки на груди – Георгия и Красную Звезду, врезали строевым и за пять шагов кинули руки к беретам. Пришлось пузо втягивать, палку к ноге, и отдавать честь. Хорошо хоть в шляпе, к пустой голове не прикладывал.

Рядом с беседкой уже гудел трехведерный самовар и от детских криков звенели стекла дачи. Маша, Соня, Виталик, Надя Жекулина, Ваня и Сеня Ивановы… Старшего поколения с нами уже нет, зато внуков и правнуков – на весь поселок хватит.

– Дмитрий Михайлович! – выглянул на стук калитки Володя Баландин, – ну где же вы ходите? Самовар поспел, давайте пока чайку попьем, а там и остальные подъедут.

Чаепитие растянулось на три часа – одних сестер и братьев, родных и названных, восемь человек, а еще мужья и жены, давно взрослые дети, всего человек тридцать. И столько же молодой поросли. И вся эта толпа приходила и уходила, наливала чай, пила, спорила, тырила варенье, утаскивало чашку с печенькой на скамейку… Голова кругом, но как же замечательно!

– Хорошо, Соня, что ты из своей Сибири наконец-то выбралась.

– Не выбралась, послезавтра обратно.

– Погоди, ты же сама говорила, что Саяногорскую ГЭС закончили и тебе там больше работы нет?

– Саяногорскую закончили, Зейскую начинаем.

Сонька единственная из нас подалась по стопам отца – в строители. Неудивительно, уже с начала двадцатых в стране строили много, но очень постепенно. Еще отец требовал не хвататься сразу за сверхпроекты, а год от года понемногу наращивать масштаб. Поначалу эти советы соблюдали, а вот потом, где-то с середины тридцатых поперло – закладывали целые города и новые отрасли промышленности, даешь самое-самое, чтоб весь мир ахнул! Обожглись пару раз, куда без этого. Но сейчас, оглядываясь назад, видно, что все не зря. Магнитка, Кузбасс, Северная и Амурская магистрали, Красноярский комплекс. Да, сейчас-то мы ого-го, смотрел на привезенные сестрой фотографии – колоссальную плотину в Саяногорске отгрохали! Да на Енисее, наверное, иначе и нельзя. Или вон, в Дагестане перекрыли ущелье – плотина в 250 метров!

– Деда Митя, расскажи про Аргентину! – напрыгнуло на меня мелкое человечество во главе с Дмитрием Скамовым-младшим. Детей от пяти до пятнадцати лет с друзьями собралось как бы не полсотни, и не будь рядом ивановской и жекулинской дач, неизвестно бы как поместились. Даже сейчас приходится кое-кому стелить в беседках во дворе. Впрочем, молодняку это только в радость – можно по ночам страшилки рассказывать и в набеги на соседей ходить, Корней Иванович от «скамовских хулиганов» аж стонет…

– Про какую такую Аргентину?

– Ну… где ты в пампасах воевал?

– Митя, да ты что, ты на меня посмотри, какой из меня вояка? Вот в Испании я бывал, и в Китае тоже, хочешь, про них расскажу?