Председатель Совета народных комиссаров Владимир Ильич Ленин

В вагоне вместе с Лениным, помимо Крупской, ехала Инесса Арманд с детьми, Григорий Зиновьев с супругой и ребенком, Карл Радек, Миха Цхакая, супруги Сафаровы и еще около двух десятков менее известных большевиков, меньшевиков, их жен и нескольких детей. Остается ощущение, что Ленин и те, кто ему помогал с переездом, были обеспокоены тем, как будет воспринят в России сам факт пересечения враждебной страны, и поэтому не очень удачно пытались замаскировать его под исход на родину большой и разношерстной группы революционеров. Но никто не сомневался в том, кто лидер группы и кто фактический хозяин в вагоне, даже сопровождавшие их немецкие офицеры. Доходило до смешного: между их местами в вагоне и там, где располагались эмигранты, мелом на полу была проведена черта, которую хозяева страны не смели пересекать. Радушные хозяева изможденной войной империи для детей эмигрантов доставляли свежее молоко и отменно всех кормили. Возможно, за их же счет. Для меня очевидно – немецким шпионом Ленин никогда не был, но, говоря современным языком, его пытались использовать в качестве агента влияния. Какие он брал на себя обязательства, да и брал ли их вообще, неизвестно. Но зато хорошо известно, какие из этих ожиданий оправдались, а какие нет. Но это еще означает и то, что на отдельных людей из германских властных структур Владимир Ильич произвел серьезное впечатление, он им был интересен.

Помимо того, что у Ленина были собственные многолетние контакты с немецкими социал-демократами (К. Каутским, Р. Люксембург, К. Либкнехтом, сидел в это время в тюрьме и др.), возможно, через их связи или связи коллег из нейтральных стран он обратился к немецким властям об условиях пропуска вагона с россиянами. Без прямых контактов с властями ни о каком переезде сомнительных политэмигрантов из враждебной страны речи просто не могло быть. В свою очередь, правительство кайзеровской Германии действительно было заинтересовано в появлении таких как Ленин радикалов на российской политической сцене. Ведь он уже давно призывал к заключению всеобщего мира «без аннексий и контрибуций», а в этом проигрывающий войну Австро-Германский блок был крайне заинтересован. Практически все политические лидеры новой России не решались говорить о мире, призывали к продолжению войны. Ленин не побоялся призывать к миру еще за границей, не побоялся говорить о нем и вернувшись из эмиграции.

Благожелательное отношение к ленинскому опломбированному вагону могли внушить германским властям и некоторые члены рейхстага из очень влиятельной социал-демократической партии, всю войну поддерживающие усилия своего правительства, пытавшегося переломить ее ход (Ленин называл их социал-шовинистами). Правда, когда группа немецких социал-демократов дважды попыталась встретиться с ним в вагоне, Ленин демонстративно громко послал их всех к черту. Поведение Ленина между апрелем 1917 г. и германской революцией 1919 г. поневоле наводит на мысль о том, что он все же взял на себя некие обязательства по содействию заключения сепаратного мира с Четверным союзом, но это все же только предположение.

Пассажирский вагон действительно был опломбирован, но чисто условно, т. к. во время остановок людей выводили и поименно пересчитывали. Пломбы были необходимы скорее Ленину для того, чтобы доказать, что во время путешествия ни в какие контакты с немецкими властями не входил, а сам вагон следует рассматривать как экстерриториальную зону. В немецких архивах сохранилась переписка военных и гражданских властей о ходе продвижения этой группы эмигрантов по территории Германской империи. Тем не менее Ленин всю дорогу вплоть до Петрограда демонстрировал опасения за свою жизнь, считал, что его могут арестовать и даже расстрелять. Вряд ли такие страхи имели основания. Вся эта история говорит еще и о том, что в характере Ленина была заложена склонность к риску и даже к авантюрным, малопредсказуемым шагам.

«Апрельские тезисы» и июньские дни 1917 г.

В Швеции, но особенно в городах Финляндии и в Петрограде Ленина встречали как триумфатора. Были банкеты, речи, оркестры, а на площади перед Финляндским вокзалом поставили броневик (страшенную и диковинную по тем временам боевую машину), с башен которого Ленин произнес пламенную речь перед толпой солдат, матросов, горожан и представителей Петроградского Совета рабочих депутатов. Такие пышные встречи были организованы многим видным политическим эмигрантам (Троцкому, например), но Ленин был отмечен особенно пышными почестями. Всю дорогу в бывший дворец балерины Кшесинской, в котором пофракционно обосновались и большевики, и меньшевики, Ленин останавливался и произносил краткие речи. В то же время обращенные к нему приветственные речи коллег из других социалистических партий он пропускал мимо ушей. Он, как всегда, был непримирим.

В. И. Ленин и Н. К. Крупская выходят с заседания I Всероссийского съезда по просвещению. Москва, 28 августа 1918 г.