Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, Или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й.

Пристальное внимание к личности Николая Игнатовича Кондратенко вполне объяснимо. Он не такой, как все. Его стиль и нормы поведения, присущие всем руководителям края: степенность, точность суждений, осмотрительность и тому подобное, в то же время резко отличаются от общепринятых, благодаря чему Кондратенко выбивается из общего ряда. Многих Кондратенко раздражал, а порой, несмотря на всеобщее признание, вызывал лютую ненависть. Прав был классик: от любви до ненависти один шаг. Что же наши казанские мастера слова? Какую оценку его деятельности давали в прошлом и какую дают ныне? Возьмем имена признанных литераторов, в чьей некомпетентности, а тем более неискренности, трудно усомниться. Один из них — известный писатель В. И. Лихоносов, к которому, в частности, я отношусь с большой симпатией: и писатель талантливый, и человек порядочный. Но открываю первый номер возрожденного после долгого перерыва журнала «писателей России» — «Кубань» под редакцией В. А. Канашкина и глазам своим не верю. В дневнике писателя из цикла «Записи перед сном» и хлестко названного «Гнилая номенклатура» В. И. Лихоносов делится порой ошарашивающими откровениями. Вот одно из них: «Губернатору Н. И. Кондратенко. Вы помните про свои дела и высказывания? Вы помните, как Вы скептически отзывались о возрождении казачества? А что говорите сейчас? Помните, как отреклись от своей коммунистической партии? Газета цела. И в какую пору, Николай Игнатович? Она еще лежала в пыли и грязи, и у нас в Пересыпи, где живет моя матушка, простые люди снова образовали партячейку. А вы, доходная номенклатура, один из «вождей» Крайкома в компании с бывшими Секретарями не протянули своей «Ленинской» руки рядовым коммунистам. Но в 96–м году шли их губернаторские выборы при поддержке коммунистов».

Вы что-нибудь поняли? Я не очень. Дальше — больше. Вот это, как назвал его В. А. Канашкин, «замечательное Письмо», зачитанное писателем на расширенном заседании редколлегии в самый канун 1999 года, то есть через два года после первого:

«После короткой передышки я снова, как и прежние 25 лет, ощущаю крайкомовскую политику расправы над человеком (писателем), честно исполняющим свой гражданский и профессиональный долг. Отчего «народно — патриотическая власть» с холодным равнодушием взирает на беспредел, который устраивает с лета нынешнего года в Союзе писателей вдруг прорвавшийся туда журналист Придиус? С чьего властного согласия покушается он на уничтожение русского писателя, на лживую характеристику его редакторской работы? Я начинаю подозревать, что эта его «смелость» подогревается кем-то свыше. Придумана «инициатива снизу», при которой верховное начальство, как и при партии, может развести руками и сказать: «Ну, вот видите, народные массы требуют…» И что будет? С поста редактора я добровольно не уйду. Союз писателей не является юридическим лицом (учредителем), ни на какое «решение об освобождении» меня не имеет права. Вы даже не представляете, почему я молчу и не делаю заявлений в печать. Ведь Ваши недруги, недруги главы администрации Н. И. Кондратенко, со злорадством разнесут весть по всей стране: «Кондратенко ругает сионистов, но позволяет топтать русского писателя. Превратить журнал «Родная Кубань» в партийный «Блокнот агитатора» или прибежище для графоманов — значит высмеять саму идею патриотизма. Только очень глупый, чудовищно хищный в своих личных интересах делец мог затеять эту провокацию вокруг журнала «Родная Кубань» и редактора. Бездарные литераторы, не приносившие в редакцию ни одной своей рукописи, утверждают, что я загубил литературный процесс. Невиданное дело: вышло всего 3 номера, а какие вселенские выводы! Я знаю о самой главной причине, из-за которой я стал неугоден не только литераторам. Сейчас промолчу. Выписать заказанный «образ врага» Лихоносова не удастся. Я прошу Вас задуматься: почему на Кубани восторжествовал стиль работы крайкома КПСС советского времени?

Если коварный план осуществится, то я и нынче, в Пересыпи у постели умирающей матери, и до конца дней своих буду думать одно: фальшивые патриоты, использовав меня в трудное для себя время и выкинув на свалку, прославились только тем, что с остервенением угробляли коренного русского писателя.

Как Вы можете допускать, чтобы залезшие недавно в члены Союза писателей бедолаги оскорбляли меня на весь край? Вы прекрасно понимаете, что вся «команда Придиуса», главного кукловода и близкого Вам деятеля, — не писатели…»

Выходит, что писатель так и эдак пытается всю мыслимую и немыслимую ответственность, где зачастую выпирают личные либо корпоративные обиды, переложить на плечи того же Кондратенко. Только при чем здесь губернатор? Думается, что Николай Игнатович весьма спокойно отнесется к этим небезобидным сентенциям, но зачем же преподносить правду в искаженном и сильно преломленном виде?