Предшественники Дарвина в России

Исторический подход к явлениям природы сквозит во многих высказываниях Ломоносова. Можно сказать, что вся его геология становится понятной только с точки зрения «преобращения великия натуры», пользуясь его собственным выражением (§ 161): горы медленно возвышались, «понуждаемые внутреннею силою», земные слои при этом «сворачивались с прежнего положения», каменные породы «выпучивались, трескались, производили расселины, наклонные положения, стремнины» и т. д.

Ломоносов особенно интересовался вопросом о том, как попали на высокие горы раковины морских моллюсков: «Морские черепокожные на вершинах гор лежащие, в том что они родились на дне морском, не сомневается ныне никто больше, кроме людей, имеющих весьма скудное понятие о величестве и древности света», — так пишет Ломоносов по этому поводу. Он объясняет этот феномен, поражавший людей его времени, тем, что окаменелые раковины очутились на высоте вследствие поднятия осадочных слоев в процессе горообразования. А такое объяснение предполагает наличие двух условий: во-первых, большой продолжительности существования земного шара, во-вторых, грандиозных изменений, имевших место на его поверхности.

В трактате Ломоносова блестящая научная логика сочетается с неподражаемой силой и энергией ломоносовского слога. Виден не только великий ученый, но и первоклассный литературный мастер. Конечно, изложение Ломоносова не свободно от ошибок. Мы на них останавливаться не будем: если некоторые его объяснения оказались неверными и исторически не оправдались, то это нимало не снижает того положительного и основного, что мы находим в его научных работах.

В общем, по взгляду Ломоносова, «свет имеет великую древность», лик земли многократно менялся, на месте морей появлялась суша, и наоборот, земные пласты постепенно поднимались и изгибались, образуя горные складки, изменялся климат, изменялись флора и фауна, «слоны и южных земель травы на севере важивались» (§ 183), и т. д. Словом, перед нами картина развития Земли и жизни на ней, набросанная уверенной рукой, притом в такое время, когда ни научной геологии, ни эволюционной теории еще не существовало.

Таковы основания, по которым мы можем с полным правом поставить нашего гениального ученого во главе ряда ранних русских трансформистов. Он первый среди русских ученых стал мыслить природу в движении. Вместе с тем он был основоположником материализма в русском естествознании и объяснял природу естественными законами.

С отрадным чувством гордости за русскую науку вспоминаем мы о трудах Ломоносова и их значении для нашей родины.

Эволюционная идея в трудах академиков Петра Палласа и Каспара Вольфа

Краткие сведения о жизни и трудах академика Палласа. Монография Палласа о зоофитах. Статья Пал- ласа об уродливом поросенке. Каспар Вольф и его трактат о произрождении животных. Борьба Вольфа против преформизма. Неизданные работы Вольфа об уродах.

Кроме Ломоносова, эволюционные взгляды высказывали и некоторые другие русские академики XVIII в. Сюда надо отнести биолога-путешественника Палласа и анатома Вольфа.

Петр Паллас (1741–1811) — один из самых замечательных ученых XVIII в. Его справедливо ставят наряду с Линнеем и Бюффоном. Специальностью Палласа была зоология, но он много сделал и в области ботаники, занимался также и многими другими отраслями науки.

Паллас родился в Германии, а в Россию приехал в 1767 г. 26 лет от роду по вызову русской Академии наук. Более сорока лет научной работы посвятил он России, которая сделалась его второй родиной. Деятельность Палласа развернулась уже после смерти Ломоносова, в 60—70-х годах. Он прославился прежде всего как путешественник, который в течение шести лет (1768–1774) объехал со своими спутниками значительную часть восточной России и Сибири вплоть до китайской границы. Он изучил эти малоизвестные тогда места в географическом, зоологическом, ботаническом, геологическом, этнографическом и экономическом отношениях. Его экспедиционные наблюдения оставили крупный след в науке и не потеряли своего значения даже до настоящего времени. Описание этого путешествия на русском языке составило пять больших томов (1773–1788). Дальнейшая жизнь Палласа была в значительной мере посвящена обработке материалов, собранных им во время этого путешествия, в результате чего Паллас напечатал ряд специальных монографий ботанического и зоологического содержания.