Предсказание

Лорри достала большие ножницы из ящика буфета и разрезала красную ленту.

Я решил, что, судя по размерам, в коробке вполне могла бы уместиться отрезанная голова. Или баскетбольный мяч. Если бы мне предложили пари на то или другое, я бы поставил на голову.

Когда я протянул руки, чтобы снять крышку, Энни и Люси закрыли ручками уши. Шум тревожил их куда больше, чем осколки.

Содержимое коробки закрывал лист бумаги.

Забравшись на стул, чтобы лучше видеть, Энди предупредил меня, когда я протянул руку к бумаге:

— Под ней могут быть змеи.

Но вместо змей в коробке оказались пачки двадцатидолларовых купюр.

— Bay, теперь мы богаты! — объявил Энди.

— Это не наши деньги, — указала Лорри.

— Тогда чьи? — спросила Энни.

— Не знаю, — ответила Лорри, — но это наверняка плохие деньги, и мы не сможем оставить их у себя. Я чувствую идущий от них запах зла.

Энди обнюхал сокровище.

— Я ничего не чувствую.

— А я чувствую запах фасоли, которую Энди вчера съел за обедом, — объявила Энни.

— Может, это будут мои деньги, — предложила Люси.

— Пока я твоя мама, не будут.

Впятером мы вытащили деньги из коробки и горкой положили на стол, чтобы лучше понять, чем они пахнут.

В коробке лежали двадцать пять пачек двадцаток. По сто купюр в каждой. Пятьдесят тысяч долларов.

На дне белел конверт. Из конверта Лорри достала обычную почтовую открытку с надписью на оборотной стороне.

Прочитала надпись, хмыкнула, передала открытку мне. Все шесть детских глазок с большим интересом смотрели на белый прямоугольник из плотной бумаги.

Прежде чем прочитать надпись, я обратил внимание на почерк. Ровные, аккуратные буквы словно печатала машина.

«Пожалуйста, примите эти деньги как знак уважения и доказательства моей искренности. Я прошу оказать мне честь и встретиться со мной в семь часов вечера у фермы Хэллоуэя. По прибытии вы сразу определите точное место нашей встречи».

И подпись: «Вивасементе».

— Это грязные деньги, — сказал я детям. — Сейчас я сложу их в коробку, а потом мы все вымоем руки мылом и такой горячей водой, что она будет немного обжигать кожу.

Глава 65

Меня зовут Лорри Ток.

Я — не богиня, пусть Джимми так меня называл. Во-первых, у меня заостренный нос. Во-вторых, зубы такие ровные и симметричные, что не выглядят настоящими.

И каким бы хорошим ни был хирург, если пуля попадает тебе в живот и ты надеваешь бикини, люди оборачиваются и смотрят на тебя, но совсем не так, как на Мисс Америку.

Джимми уверял вас, что меня ничем и никому не сломить, совсем как этих жуков с кислотой вместо крови в фильме «Чужой». Это, разумеется, преувеличение, но и не принимать меня в расчет — ошибка.

В ту ночь, когда я родилась, никто не предсказывал моего будущего, и я этому только рада. Мой отец гонялся за торнадо в Канзасе, а моя мать только недавно решила, что по части компании змеи определенно лучше, чем он.

Я должна взяться за эту историю по причинам, которые будут указаны ниже, но вы, возможно, о них уже догадались. Если вы, образно говоря, позволите взять вас за руку, то дальше мы пойдем вместе.

Итак…

Ближе к сумеркам, под грозовым небом, мы отвели детей в соседний дом, к родителям Джимми. Руди и Мэдди мы нашли в гостиной. Они практиковались с бейсбольными битами «Луисвилль слаггерс», приобретенными в 1998 году.

Вскоре после нас в гости к ним пожаловали шестеро соседей, с которыми родители Джимми поддерживали самые теплые отношения. Вроде бы поиграть в карты, но тоже с битами.

— Бридж у нас обычно очень агрессивный, — прокомментировала Мэдди.

Джимми и я обняли детей, поцеловали на прощание, снова поцеловали, но постарались не устраивать из расставания спектакль, чтобы не испугать их.

Вернувшись домой, переоделись, дабы подготовиться к встрече. Поскольку дело дошло до пятого ужасного дня, наш наряд включал плечевые кобуры, пистолеты и баллончики с перечным спреем.

Джимми предложил мне побыть с детьми, заявив, что на встречу с воздушным гимнастом поедет один. Я, однако, довольно быстро переубедила его: «Ты помнишь, что случилось с яйцами Панчинелло? Если ты попытаешься оставить меня дома, то увидишь, что Панч легко отделался».

Мы оба пришли к выводу, что ставить в известность Хью Фостера и брать с собой копов — идея не из лучших.

Во-первых, пока Вивасементе не сделал нам ничего плохого. Нам пришлось бы сильно постараться, убеждая присяжных, что подарок в пятьдесят тысяч долларов — угрожающий поступок.

А кроме того, нас более всего интересовали намерения Вивасементе, и мы опасались, что в присутствии копов он постарается пустить нам пыль в глаза, а уж потом без лишнего шума осуществит задуманное. И, даже предупрежденные его появлением, мы не сможем предотвратить удар. Поэтому хотелось сразу разобраться с его замыслами.