Предсказание

— Когда Маленький Нед вырос, он стал единственным одноруким олимпийским чемпионом по стрельбе из лука.

— Быть такого не может, — не поверила ей Лорри.

— Дорогая девочка, — ответила ей бабушка Ровена, — если ты думаешь, что в стрельбе из лука было много одноруких олимпийских чемпионов, тогда ты не очень хорошо разбираешься в спорте.

— Разумеется, золотую медаль он не выиграл, — уточнил отец.

— Да, медаль он получил серебряную, — признала бабушка. — Но наверняка выиграл бы «золото», будь у него оба глаза.

Лорри даже положила вилку на стол.

— Он был циклопом?

— Нет, — покачала головой моя мама, — у него было два глаза. Просто один не видел.

— Но ведь в стрельбе из лука очень важно трехмерное восприятие.

Явно гордясь другом детства, бабушка Ровена ответила:

— У Маленького Неда было кое-что получше трехмерного восприятия. Храбрость. Никто и ничто не могло остановить Маленького Неда.

Вновь взявшись за вилку, отправив в рот и проглотив последний кусочек краба, Лорри сказала:

— Хотелось бы знать, неужто Маленький Нед был еще и карликом?

— Такая странная, но в чем-то привлекательная идея, — откликнулась моя мама.

— А по моему разумению, только странная, — не согласилась с ней бабушка Ровена. — Когда Маленькому Неду исполнилось одиннадцать лет, он уже вымахал под шесть футов, а потом подрос еще на четыре дюйма, стал таким же здоровяком, как наш Джимми.

Что бы там ни думала моя бабушка, я на несколько дюймов ниже Маленького Неда. И вешу, скорее всего, значительно меньше, чем он, если, конечно, не сравнивать вес кисти. В этом у меня безусловное преимущество.

А если сравнивать вес двух моих ног, то левая весит больше правой, за счет двух металлических пластин с многочисленными винтами, которые теперь удерживают части бедренной кости, да еще одной стальной пластины на большой берцовой кости. С ногой также поработали специалисты сосудистой хирургии, но они не добавили ей ни унции веса.

К обеду, а он имел место быть в начале ноября, дренажные трубки уже убрали, отчего пахнуть я стал куда как лучше, но фибергласовый «гипс» еще оставался. Так что сидел я во главе стола, выставив ногу вбок, словно собирался пнуть бабушку Ровену.

Бабушка тоже доела краба, чмокнула губами, полагая, что любой в ее возрасте имеет на это полное право, и вернула разговор к матери Лорри:

— Ты говорила, что благодаря змеям у твоей матери три основных источника дохода.

Лорри промокнула восхитительно полные губы салфеткой.

— Она также доит гремучих змей.

— Да какой супермаркет будет продавать такой продукт?! — в ужасе воскликнул мой отец.

— Одно время с нами жила очень милая молочная змея, — сообщила Лорри моя мать. — Точнее, змей. Его звали Эрл, но я всегда думала, что кличка Бернард подошла бы ему гораздо больше.

— А я бы назвала его Ральфом, — высказала свое мнение бабушка Ровена.

— Эрл был самцом, — продолжила мама, — во всяком случае, мы так думали. А окажись он самкой, доили бы мы его? В конце концов, если корову не доить, для нее все заканчивается ужасно.

Вечер начался превосходно. Мое участие в разговоре не требовалось.

Я посмотрел на папу. Он мне улыбнулся. Я видел, что ему все это очень даже нравится.

— В действительности у молочной змеи нет молока, как и у гремучей, — объяснила Лорри. — Моя мать берет у них яд. Хватает змею за голову и массирует железы, которые этот яд вырабатывают. Яд проходит по зубам, которые у гремучих змей похожи на иглу для шприца, и попадает в пробирку, где и накапливается.

Поскольку папа полагает столовую храмом, он редко ставит локти на стол. А тут поставил и положил под бородок на руку, словно приготовился слушать долгую историю.

— Так у вашей матери змеиное ранчо.

— Ранчо — это уже чересчур, Руди. Просто ферма А скорее огород, где выращивается только одна культура.

Бабушка удовлетворенно рыгнула, после чего спросила:

— А кому она продает яд? Убийцам… или этим пигмеям с духовыми трубками?

— Фармакологическим компаниям, которым нужен змеиный яд при производстве противоядий. И некоторых других лекарств.

— Вы упомянули про третий источник дохода, — напомнил Лорри мой отец.

— Моя мама еще и заклинатель змей, — в голосе Лорри слышалась искренняя любовь к матери. — Выступает с ними на вечеринках. Это потрясающее зрелище.

— Да кому захочется его смотреть? — удивился отец.

— Кому не захочется? — возразила мать, должно быть подумав о вечеринке по поводу очередной годовщины их свадьбы и дне рождения бабушки Ровены.

— Именно, — кивнула Лорри. — Куда ее только не приглашают! Корпоративные вечеринки, рождественские, бар-мицвы, как-то она выступала перед членами Ассоциации американских библиотекарей.

Мама и папа убрали тарелки для закуски. Подали куриный суп с кукурузой.

— Мне нравится кукуруза, — сказала бабушка Ровена, — но от нее у меня пучит живот и отходят газы. Раньше меня это тревожило, но теперь я могу ни о чем не волноваться. Привилегия преклонных лет.

Папа произнес очередной тост, подняв не стакан вина, а первую ложку супа.

— Будем надеяться, что на суде этот негодяй не сорвется с крючка. Будем надеяться, что его отправят на электрический стул.