Предсказание

Стараясь изгнать дрожь из голоса, дабы показать, что я могу держать удар и нет у меня мыслей о самоубийстве, я переспросил:

— Кого-то другого?

— Он — пекарь, — ответила она. — Странно… не так ли?

Сноу-Виллидж значительно меньше Нью-Йорка. Если она любит другого пекаря, я его, конечно же, знал.

— Я наверняка с ним знаком.

— Безусловно. Он очень талантливый. Создает на кухне райские творения. Он — лучший.

Я не мог одновременно потерять любовь всей моей жизни и положенное мне по праву место в иерархии пекарей округа Сноу.

— Я уверен, он хороший парень, но в здешних местах все знают: после моего отца лучший пекарь — я, и разрыв между нами быстро сокращается.

— Так это он и есть.

— Кто?

— Тот, кого я люблю.

— Он сейчас рядом? Передай ему трубку!

— Зачем?

— Хочу выяснить, что он знает о приготовлении pâte sablée[39].

— Это еще что?

— Если он такой классный специалист, то должен знать. Послушай, Лорри, в мире полным-полно парней, которые заявляют, что могут быть пекарями при королевском дворе, но все они болтуны. Сейчас я выведу его на чистую воду. Передай ему трубку.

— Трубка уже у него. Этот странный другой Джимми, который принижал себя, говоря, какой он недалекий, туповатый, скучный, недостойный… надеюсь, он ушел навсегда.

— Ох!

— Мой Джимми не хвастун, — продолжала она, — но он знает себе цену. И мой Джимми никогда не остановится, пока не добьется того, чего хочет.

— Так ты выйдешь замуж за своего Джимми? — теперь дрожь в голосе меня уже нисколько не волновала.

— Ты спас мне жизнь, не так ли?

— Но потом ты спасла меня.

— Разве мы можем не пожениться, положив столько сил на спасение друг друга? — спросила она.

Мы обвенчались за две недели до Рождества.

Мой отец был моим шафером.

Шилсон Строуберри прилетела с прыгательного тура из Новой Зеландии, чтобы быть подружкой невесты. Глядя на нее, я бы никогда не сказал, что она разбила лицо об устой моста.

Отец Лорри, Бейли, оторвался от погони за ураганами, чтобы передать дочь законному мужу. По прибытии выглядел он растрепанным, таким же смотрелся во взятом напрокат смокинге и уезжал растрепанным, в полном соответствии с выбранной профессией: попробуй не быть растрепанным, постоянно имея дело с сильным ветром.

Элайза Хикс, мать Лорри, красивая и обаятельная женщина, несколько разочаровала нас, потому что приехала без единой змеи.

За три последующих после нашей свадьбы года я стал шеф-кондитером по пирожным. Лорри из инструктора бальных танцев переквалифицировалась в дизайнера веб-сайтов, чтобы работать в те же часы, что и пекари.

Мы купили дом. Средненький по всем меркам. Два этажа, две спальни, две ванные. Вполне достаточный для начала совместной жизни.

Мы простужались. Выздоравливали. Строили планы. Занимались любовью. У нас возникла проблема с енотами. Мы частенько играли в карты с мамой и папой.

И мы забеременели.

В полдень 12 января, в понедельник, Лорри проснулась после трех часов сна от болей в нижней части живота. Какое-то время полежала, считая схватки. Нерегулярные и редкие.

Поскольку оставалась ровно неделя до наиболее вероятной даты родов, она предположила, что у нее ложные роды.

То же самое случилось с ней и тремя днями раньше. Тогда мы поехали в больницу… и вернулись домой, по-прежнему с ребенком в ее чреве.

Схватки были достаточно болезненными, чтобы помешать ей снова заснуть. Осторожно, чтобы не разбудить меня, она выскользнула из кровати, приняла ванну, оделась, спустилась на кухню.

Проголодалась, несмотря на периодические боли в нижней части живота. Сев за кухонный стол, читая рекомендованный мною детектив, съела кусок шоколадно-вишневого торта, потом два куска kugelhopf[40]. В последующие несколько часов схватки не стали более болезненными или регулярными.

За окнами белые облака затеняли небо. Снег неторопливо падал на деревья, двор.

Поначалу Лорри не обратила особого внимания на снег. В обычном январе он идет чуть ли не каждый день.

Я проснулся в начале пятого, принял душ, побрился, спустился на кухню, когда день уступал место ранним зимним сумеркам.

Все еще за столом, дочитывая последнюю главу детектива, Лорри ответила на мой поцелуй, когда я наклонился к ней, лишь на мгновение оторвав взгляд от страницы книги.

— Эй, бог пирожных, отрежь мне кусок streusel[41].

Во время беременности она пристрастилась к выпечке, но больше всего ей нравился streusel с кофейной начинкой и различные разновидности kugelhopf.

— Ребенок родится со знанием немецкого, — предсказал я.

Прежде чем взять торт, я посмотрел в окно в двери черного хода и увидел, что на заднем крыльце снега насыпало аж шесть дюймов.

— Синоптики опять ошиблись, — заметил я. — На легкий снежок никак не похоже.

Увлеченная книгой, Лорри не заметила, как повалил снег.

— До чего красиво, — сказала она, взглянув в окно на белоснежную пелену. А через полминуты замерла на стуле. — Ах-ох.

Начав резать streusel, я подумал, что ах-ох относится к динамичной развязке книги, которую она читала.

Но потом она, сцепив зубы, застонала, а книга выпала у нее из рук.

Я повернулся и увидел, что она бледная, как снег за окнами.

— Что не так?