Предсказание

Через четверть часа после казни Анн Дюбура площадь Сен-Жанан-Грев, мрачная и пустая, освещенная лишь последними отблесками костра, вновь разгоравшегося время от времени, напоминала гигантское кладбище, и разлетающиеся вокруг искры были похожи на блуждающие огни, в долгие зимние ночи пляшущие над могилами.

Через площадь медленно и молчаливо прошли двое мужчин, дополнявших эту иллюзию: их легко было принять за привидения.

Без сомнения, эти двое специально ждали, когда рассеется толпа, чтобы начать свою ночную прогулку.

— Итак, принц, — спросил один из них, остановившись в десяти шагах от костра и печально скрестив руки на груди, — что вы скажете о происшедшем?

— Не знаю даже, что вам сказать в ответ, мой кузен, — ответил тот, кого назвали принцем, — но зато я знаю, так как повидал множество смертей, постигших человеческие существа, присутствовал при агониях всех видов, десятки раз слышал предсмертные хрипы уходящих из жизни, — так вот, господин адмирал, еще никогда ни смерть храброго противника, ни смерть женщины, ни смерть ребенка не производили на меня такого впечатления, какое я ощутил в тот миг, когда эта душа рассталась с нашей землей.

— А я, сударь, — проговорил адмирал, которого нельзя было заподозрить в отсутствии храбрости, — почувствовал, как меня охватил неописуемый страх; я почувствовал, что стою на месте приговоренного и кровь у меня застывает в жилах. Одним словом, мой кузен, — добавил адмирал, взяв принца за запястье, — я испугался.

— Испугались, господин адмирал? — поразился принц, глядя на Колиньи. — Вы сказали, что испугались, или я ослышался?

— Я сказал именно то, что вы услышали. Да, я испугался, да, по жилам моим прошел ледяной холод, как бы порождая у меня в душе мрачное предчувствие близкого конца. Кузен, я уверен, что тоже умру насильственной смертью.

— Что ж, дайте руку, господин адмирал, ибо и мне предсказали, что я паду от руки убийцы.

Воцарилось молчание.

Оба стояли прямо и неподвижно, по ним пробегали красноватые пятна, — последние отблески угасающего костра.

Принц де Конде, казалось, погрузился в меланхолическое раздумье.

Адмирал Колиньи тоже задумался.

Внезапно перед ним появился человек высокого роста, закутавшийся в широкий плащ, причем они, поглощенные собственными мыслями, даже не услышали его шагов.

— Кто идет? — одновременно произнесли оба, машинально схватившись за шпаги.

— Тот человек, — ответил незнакомец, — кого вы, господин адмирал, вчера вечером удостоили чести побеседовать с ним и кто, вероятно, был бы убит у ваших дверей, если бы на помощь не пришел монсеньер.

И, проговорив все это, он снял шляпу с широкими полями и поклонился адмиралу, а затем обернулся к принцу де Конде и поклонился еще ниже.

Принц и адмирал поклонились в ответ.

— Барон де ла Реноди! — воскликнули они оба.

Ла Реноди высвободил руку из-под плаща и быстро протянул ее адмиралу.

Но, каким бы быстрым ни было это движение, его опередила третья рука.

Это была рука принца де Конде.

— Вы заблуждаетесь, отец мой, — обратился он к адмиралу, — нас трое.

— Неужели это правда, сын мой? — с радостью воскликнул адмирал.

При свете гаснущего костра они увидели группу людей, суетившихся где-то поодаль.

— А, — заметил адмирал, — вот вам и господин де Муши со своими людьми. Пойдемте прочь, друзья, и навсегда запомним то, что мы увидели, и то, в чем мы поклялись.

Свет догорающего костра помог трем заговорщикам увидеть г-на де Муши, а г-ну де Муши — увидеть их, однако он не узнал никого из них, так как они были плотно закутаны в плащи.

Он приказал своим людям подойти к подозрительной; группе.

Но пламя, как будто ждавшее этого приказа, чтобы исчезнуть, вдруг погасло, и площадь погрузилась в глубочайший мрак.

И, скрывшись в нем, три будущих руководителя протестантской реформы, которые по очереди падут жертвами принятой на себя клятвы, удалились.

КОММЕНТАРИИ

Повесть «Предсказание» («L'Horoscope») посвящена кануну Религиозных войн во Франции (различные историки по-разному датируют их длительность: начало относят к 1560 или 1562 гг., завершение — к 1594 или 1598 гг.), в течение более чем тридцати лет опустошавших Францию и унесших десятки, если не сотни тысяч жизней, в том числе жизни большинства героев этой повести. Отсюда несколько мрачноватый, несмотря на блестящий юмор автора, колорит этого произведения: французский читатель знал, что все страшные предсказания сбудутся, что судьба почти всех персонажей окажется печальной, что завязка трагедии уже произошла и развязка ее, хотя и лежащая за пределами повести, этому читателю известна. Почти все главные герои «Предсказания» — реальные исторические лица, хотя характеры их, некоторые действия, а кое-где и имена являются плодом фантазии Дюма.

Время действия — июнь — декабрь 1559 г.

Первое французское издание: Paris, Cadot, 8vo, 3 v., 1858.

Перевод, выполненный по тексту: Paris, Michel Levy freres, 12mo, 1860, сверен Г.Адлером с этим же изданием.

Это первая публикация повести на русском языке.