Предсказание

— Я уверен, что в этом ты не прав.

— У меня встроенный духовочный таймер.

— У тебя что?

— Если я что-то готовлю в духовке, то проверяю выпечку за пять секунд до того, как звенит таймер. Всегда. Я интуитивно чувствую, когда она готова, а когда — нет. Бизо не закончил своего дела.

— Это у тебя от отца. Он с лёгкостью мог бы стать как хорошим копом, так и пекарем. Ты, должно быть, тоже. Это у меня не было выбора.

— Я боюсь, Хью.

— Само собой. Я тоже.

Когда я положил трубку, подошла медсестра, чтобы сказать, что Лорри родила. «Без осложнений» — по словам медсестры.

Мне хотелось её расцеловать.

В «родилке» рыжеволосая медсестра стояла в углу, над раковиной, мыла наше маленькое чудо. Мелло Мелодион ждал, когда из Лорри выйдет послед, мягко массировал ей нижнюю часть живота, чтобы контролировать поток крови.

Возможно, я бы мог стать копом, как стал пекарем, но вот врача из меня не получилось бы. Да и хорошего пациента тоже.

Только одно помешало мне потерять сознание, упасть лицом вниз и сломать нос: уверенность, что бабушка Ровена тут же придёт сюда и всё сфотографирует. В кармане комбинезона она всегда, держала «мыльницу».

И потом, по фотографии, вышьет сцену моего позора на подушке и поместит её на самое почётное место в гостиной.

Изголовье кровати, на которой рожала Лорри, приподняли, так что она наполовину сидела. Пот покрывал усталое, изнуренное… и сияющее лицо.

— А вот и ты. Я подумала, может, ты пошёл пообедать.

Я облизнул губы, похлопал себя по животу.

— Нью-йоркский стейк, варёный картофель, кукуруза в сливочном соусе, салат из шинкованной капусты с перцем и кусок шоколадного торта.

— Когда ты готовишь шоколадный торт, — спросил Мелло Мелодион, — ты всегда берёшь миндаль или его можно заменить грецким орехом?

— Святой боже, что должна сделать женщина, чтобы хоть здесь стать главным действующим лицом?

И тут же из неё вышел послед. Конечно, это не роды, но тоже зрелище не для слабонервных.

Меня качнуло, я схватил её за руку, а она сказала:

— Можешь опереться на меня, здоровяк.

На что я искренне ответил:

— Спасибо.

А тут и рыжеволосая медсестра принесла младенца, помытого, розового, завёрнутого в белую пелёнку.

— Мистер Ток, поздоровайтесь с вашей дочерью.

Лорри держала на руках этот драгоценный свёрток, тогда как я застыл, парализованный и лишившийся дара речи. Девять месяцев я знал, каким будет финал, и всё равно не мог поверить своим глазам.

Для мальчика мы выбрали имя Энди, для девочки — Энн.

У Энн были золотистые волосики. Идеальный носик. Идеальные глазки, подбородок, крошечные ручки.

Я подумал о Недре в морозильнике, о Панчинелло в тюрьме, о Конраде Бизо, скрывающемся в зимней ночи, и задался вопросом: да как я посмел привести столь хрупкого и ранимого младенца в такой страшный мир, как наш, мир, который год от года становится только страшнее?

Впрочем, у моего отца есть поговорка, которая, по его словам, помогает примириться если не с жестокой, то, по меньшей мере, безразличной окружающей средой. Я слышал её тысячу раз: «Где есть пирог, есть надежда. А пирог есть всегда».

Несмотря на Конрада Бизо, несмотря на все тревоги, мои глаза наполнились слезами радости, и я сказал:

— Добро пожаловать в этот мир, Энни Ток.

Глава 40

Как вы, возможно, помните, Энни родилась в понедельник вечером, 12 января 1998 года, ровно за неделю до второго ужасного дня, предсказанного дедушкой Джозефом.

Следующая неделя стала самой длинной в моей жизни. Приходилось ждать, когда же упадёт ещё одна большая клоунская туфля.

Пурга миновала. Небо стало светло-синим, знакомым для тех, кто живёт на большой высоте над уровнем моря, чистым и таким близким, что до него, казалось, можно дотянуться рукой.

Поскольку Бизо оставался на свободе, ужасный день только приближался, а наш дом на Хоксбилл-роуд находился в достаточно пустынном месте, мы остались в городе, у родителей.

Само собой, больше всего мы боялись, что Энни, только-только родившуюся, у нас отнимут так или иначе.

И мы готовились к тому, что умрём, но этого не допустим.

Поскольку Хью Фостер знал о предсказаниях моего деда и об их точности, полиция Сноу-Виллидж взяла дом моих родителей под круглосуточную охрану, начиная с утра среды, когда я привёз домой Лорри и Энни. Собственно, и из больницы мы приехали на патрульной машине.

Полицейские дежурили по восемь часов. Каждый час один из них обходил дом, проверяя окна и двери, поглядывая на улицу и соседские дома.

Отец ходил на работу, но я взял отпуск и сидел дома. Разумеется, когда напряжение начинало сводить меня с ума, шёл на кухню и что-нибудь пёк.

Все копы в качестве командного пункта выбирали кухню, и к четвергу они пришли к единому мнению, что никогда в жизни им не удавалось так хорошо и вкусно поесть.

В тяжёлые времена соседи обычно выражают сочувствие и поддержку тем, что приносят еду. В нашем случае соседи слишком хорошо нас знали, чтобы приносить обычные запеканки или домашние пирожки.