Предсказание по таблетке

— Это твоя машина? — спросила я.

— Конечно! — гордо ответил он. — Когда у меня маленькая группа, я выступаю в роли гида и в роли водителя одновременно.

— Здорово!

— Я рад, что ты наконец-то со мной.

— Спасибо!

Некоторое время мы ехали молча, затем Морис заговорил. Он рассказывал об улицах, по которым мы проезжали, о нравах парижан, о ценах в парижских магазинах. Казалось, что Морис в ударе. Его речь перемежалась стихотворными строчками, шутками, сравнениями. Туристы, удобно расположившиеся в салоне автобуса, задавали вопросы, смеялись, тянули шеи вслед мелькавшим историческим объектам. Чувствовалось, что Морис завоевал их симпатию, и в автобусе быстро воцарилось радостное настроение неких единомышленников.

Я посматривала на него со стороны, и признаюсь, он мне нравился все больше и больше. Длинные волосы не были прикрыты экзотическим головным убором и волнами опускались на плечи. Глаза скрыты за солнцезащитными очками, тонкие пальцы уверенно держали руль. Мы выехали из Парижа.

«Сто двадцать, сто сорок, сто пятьдесят!» Мой взгляд не отрывался от спидометра. «Сто шестьдесят!»

— Морис! — не выдержала я. — По-моему, слишком быстро!

— Боишься! Теперь ты в моих руках! — с дьявольской улыбкой прошептал он.

— Мальчишка! — ответила я и тут же перестала бояться.

Морис снизил скорость и, как ни в чем не бывало, продолжил свой рассказ.

— Замки Луары — таинственное место. Мы проедем через маленькие города, окруженные полями и виноградниками, насладимся вкусом молодого вина, дегустация которого пройдет в винном погребке при замке Амбуаз, подышим мягким воздухом, опускающимся в долину Луары.

Я слушала и, глядя на проносившиеся мимо поля, размышляла:

«Конечно, он — позер. Ну и что? Он вырос среди французов, а французы любят производить впечатление. Вот, например, господин Анно. Тоже хотел произвести на меня впечатление. Артистически рассказывал о том, что знает и любит; при этом был эмоционален, любезен, игрив. А Морис — красивый мужчина, образованный, обаятельный. Он знает, что нравился женщинам, поэтому флиртует и наслаждается жизнью».

— Вдоль Луары и ее притоков расположилось около ста двадцати замков, — тем временем говорил Морис. — Большинство из них было возведено в период расцвета Возрождения, в конце пятнадцатого — начале шестнадцатого века. Один из самых крупных королевских замков — замок Шамбор, к которому мы сейчас подъезжаем.

Наш маленький автобус въехал в аллею, и перед нами появился замок. Его крыша была перегружена фонарями, башенками, фронтонами и каминными трубами.

— Выходим, — сказал Морис, останавливаясь на большой асфальтированной площадке, за которой виднелся парк, разбитый перед замком.

— Замок Шамбор пережил период расцвета в середине пятнадцатого века, так как в это время сюда переехал весь французский двор.

— Зачем? — удивленно спросила одна из туристок.

— Париж был взят англичанами, у короля и его придворных не было выбора, — ответил Морис, остановившись у ворот, от которых начиналась аллея, ведущая к замку.

Он шел впереди группы, а мы семенили за ним. Шаги Мориса были широкими, сильная фигура выдавала пристрастие к тренажерному залу, а некоторая небрежность в одежде — предпочтение богемному стилю.

Как выяснилось впоследствии, туристы, входившие в группу, были москвичами. Это пожилые семейные пары, одна из которых выделялась своей начитанностью. Две другие просто считали престижным побывать во Франции и посмотреть то, что положено в рамках семидневной программы. Эта четверка никаких вопросов не задавала и послушно ходила за Морисом, доверчиво глотая любую информацию.

«Подобные люди наслаждаются уже тем, что видят французские замки, — думала я. — Допускаю, что им интересны легенды, забавные факты, природа. Однако архитектура, живопись их абсолютно не волнуют».

Морис оценил уровень образования людей, составлявших его группу, в один момент и, приплюсовав к своим туристам меня, решил работать на максимальных оборотах. Не переварив огромного количества информации, вылетавшей из его уст, две пары решили самостоятельно походить вокруг замка, а с Морисом осталась я и двое интеллектуалов.

Так как экскурсия по долине Луары продолжалась в течение целого дня, подобное распределение повторялось около каждого замка, и чаще всего мы ходили вчетвером: Морис, я, Иван Андреевич и его жена — Ася Алексеевна. Оказалось, что эти почтенные люди — математики и работают в Москве в Академии Наук.

«Наверное, они знают Олега», — подумала я.

Впоследствии мое предположение подтвердилось. Когда разговор зашел о старинных монетах, Ася Алексеевна рассказала Морису, что в их отделе работает известный нумизмат, человек необычайно эрудированный и потрясающе талантливый.

«Мир тесен. Как это ни банально, но факт», — пронеслось в голове, и я постаралась больше слушать и меньше говорить.