Предсказания китайского печенья

Незначительная. Только раззадорит меня. Я потирала ладошки, когда услышала щелчок открываемого замка. Повернулась на бок, задом к Андрею. Его тело опустилось на матрац, повернулось спиной ко мне, и голос Андрея пожелал мне спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Андрей, — ответила я, и ломая негласно установленные правила повернувшись лицом к его спине, прошептала разговаривая сама с собой. — Не стоит спать на левом боку.

Теперь я находилась в выигрышном положении. Беззащитная спина Андрея у меня перед глазами. Я выждала минуту, потом прикоснулась щекой к его теплой коже.

Он вздрогнул. Но промолчал.

Я придвинулась ближе, уже касаясь его спины своею грудью. Ощутила, как его кожа начинает гореть, дыхание участилось. Я опустилась ниже, проведя отвердевшими сосками по его спине, и устроила свои колени под сгибы его. Из-за его двухметрового роста моя левая рука находилась на уровне его бедра, куда я ее и закинула, нечаянно задев возбужденный орган. Андрей простонал, словно от боли:

— Неллиии…

— Не говори ничего, это прощание, позволь мне… — горячо зашептала я, касаясь губами его спины.

Он повернулся на спину и собрался что-то сказать мне, рука приподнялась в жесте, но слова замерли у него на губах, с такой быстротой я устроилась на его бедрах и обхватила ногами. Взяв его врасплох, я не теряла времени даром, задушив слова поцелуем.

Мы занимались любовью, опустошая себя до дна, и никакие тени не мешали нам.

Андрей вдруг проявил дикую фантазию, чем несказанно удивил меня, и я жалела о потерянных годах, когда не давала ему возможности раскрыться, заставляя страдать от ревности и неразделенной любви. Я хотела выпросить у него прощения, но не словами, а сумасшедшими ласками и любовью без устали. Утро застало нас барахтающихся в простынях, на волне очередного оргазма.

Телефонный звонок заставил Андрея подняться.

— Вставайте, сони. Ждем к завтраку, и домой, в Москву! — радостно известила нас Галка.

Андрей опустил трубку и повернулся ко мне.

— Нам пора.

Я села на постели. Что ж, мы знали, что всему приходит конец. Не говоря ни слова, мы оделись, Андрей подождал, пока я приведу себя в порядок, и усталые и притихшие мы спустились к завтраку. Вадим присвистнул:

— Викторова, зачем вывела из строя командира? У вас, что, медовый месяц?

— Нет, у нас первая брачная ночь, — мрачно ответил Андрей.

— Так, так, значит, первая брачная ночь была, а свадьбу мы как-то пропустили! — схватилась за сказанное слово Галка, не поняв настроения Андрея и его злую и для меня обидную шутку.

— Будет и свадьба, — отрезал Андрей.

— Он так шутит, не обращайте внимания, — попросила ребят я.

— Какие странные шутки… — плеснула в огонь Галина, и пристально посмотрела на меня. — На твоем месте я бы обиделась.

— Не обижайся, Нелли, будет так, как ты захочешь. Ведь ты всегда делаешь так, как хочется тебе? — он смотрел мне прямо в глаза.

От направленных на меня взглядов я съежилась.

— Не всегда получается, — тихо сказала я.

— У тебя получилось. Я женюсь на тебе. Ты согласна?

Спасибо, что спросил! Злости не было, была вселенская усталость.

— Так мы не расстаемся? — отчего-то шепотом спросила я.

— Я тебя не отпущу. Мы только вчера познакомились, — громко сказал он и окинул взглядом нашу бригаду.

Вопросов задавать никто не решился.

На протяжении всего полета, я старалась, как можно меньше сталкиваться с ним.

Галка захватила меня у стойки с контейнерами и начала выспрашивать.

— Что между вами произошло? На вас так архитектура подействовала?

— Андрей не в настроении, и только, — я сделала попытку уйти от вопросов.

— И ты позволяешь ему так шутить? Не похоже на тебя.

— Подурачится, и ладно.

— Не тот человек, Андрюха, что бы такими вещами дурачиться! Чего натворила-то?

Я вздохнула — нет, Галка, ничего я тебе не скажу. Нет у меня подруг. Одни приятельницы. Вспомнилась Амалия. Неужели в сорок лет я буду также одинока, как и она?

— Ничего. Немного повздорили, не обращай внимания, — ответила я.

— Заладила.

Обиделась на меня, что не делюсь с ней сокровенным. Ну и ладно. Никто больше не приставал с расспросами.

Мы отчитались за рейс и разъехались по домам. Сидя рядом с Андреем на переднем сиденье его «Тойоты», я искоса поглядывала на него и не находила ничего утешительного — угрюмое, с жесткой складкой губ, лицо, потемневшие (от злости?) глаза. Что же делать-то?

— Не молчи, скажи что-нибудь! — не выдержала я.

— Хочешь назначить дату? — спросил Андрей, и в его глазах полыхнули огни.

Я начала злиться.

— Брось, хватит издеваться надо мной. Я при ребятах не стала, но тебя предупреждаю, шутки кончились.

— Не шучу я, — глаза его оторвались от дороги, и он ожег меня ими. — Ты столько усилий приложила, давая мне понять, что я теряю с твоим уходом, — он снова смотрел вперед и с горькой улыбкой сказал. — И я передумал. Решил вознаградить тебя за старания. Ты не отказалась.

— Теперь я передумала. Надо быть круглой дурой, что бы бросаться головой в омут.

Ты о своих «семейных» проблемах говорить не хотел, зато все мои знаешь наперечет.