Предсказанная

Голос прозвучал слишком громко, хоть девушка едва-едва двигала губами, и только так она поняла, что уже несколько минут над площадкой висела мертвая тишина.

Напарник молчал, как и нежданный гость. Стоять против него в одиночку оказалось занятием не для слабонервных. Чуть позже Анна поняла, что рыжеволосый не атаковал, не делал совершенно ничего — замер неподвижно, внимательно разглядывая ее. Просто Серебряный устранился, и теперь вся ярость тройки прежних противников была направлена на девушку.

— Кто ты? — крикнула она, пытаясь понять, что происходит, почему она брошена и предана, и вынуждена стоять в одиночку против всего Безвременья.

Рыжий усмехнулся, вскинул голову. Узкое породистое лицо, привлекательное — только что-то недоброе и подловатое во взгляде. «Глаза подлизывающегося хорька…» — подумала Анна. Потом одернула себя. Ничего дурного ей незнакомец еще не сделал.

Та же бездна в глазах, что у Флейтиста и Серебряного. Тот же ореол воплощенного чуда, что и у обоих полуночников. До Анны вдруг дошло, что ни у кого из созданий Безвременья не было этой едва уловимой ауры. Стоявший перед ней был подданным Полуночи. Предатель? Иллюзия?

И почему вдруг потянуло со спины холодом?

— Я пришел не за тобой, девушка. — Голос звучный, мелодичный — льется, как колокольный перезвон поутру. — Он же ответит за себя, если решится.

— Пошел ты на…! — забыв о всякой куртуазности манер, ответствовал Серебряный, и Анна мысленно присоединилась к нему.

Что бы ни натворил владетель, он был свой, и на все рыжие укоры совести Анна хотела плевать точно так же и с той же высоты, что и на желания аватар Безвременья. Своих сдавать нельзя, это она знала точно, с самого детства.

Земля под ногами дрогнула. Уже почти привычно, и Анна не слишком удивилась, почувствовав очередной толчок, очередное колебание почвы под ногами — словно та становилась на миг болотисто-зыбкой, грозилась засосать в себя, удушить, но чуть позже уступала чужой воле и обретала своеобычную плотность. Однако на сей раз все развивалось иначе. Девушка и пискнуть не успела, а уже летела комком удивленной беспомощной плоти, едва понимая, что происходит.

Серебряный, поняла она, оказываясь в шаге за Флейтистом, пытаясь дотянуться, схватить его за куртку, но не успевая…

…полуночник отшвырнул ее себе за спину, к колдовавшей парочке. Сам же остался прикрывать спину. Впереди Анна увидела провал, из которого били цветные — радужные — лучи света.

Черный силуэт входившего первым в Дверь Флейтиста…

Радужная подсветка — ошибка, опасность…

Мгновение паники: опасность была с обоих сторон, и едва ли не опаснее был открывшийся проем Двери, из которого били радужные молнии.

Приземляясь на бетон, Анна поняла, что не успевает. Площадка под ее ногами ходила ходуном, вздыбилась рытвинами, и едва успев встать на ноги, Анна упала на колени. Некого было звать на помощь — Флейтист, вскинув руки, отражал очередной залп молний, Вадим держался у него за плечом, Серебряного Анна не видела: глаз на затылке в конструкцию тела, увы, не входил.

Плотный красный луч хлестнул по щеке. Анна успела зажмуриться, и в глаз луч не попал, но больно ожег кожу от лба до подбородка. Девушка прижала руку к лицу и изумилась выносливости Флейтиста, по которому такие лучи лупили десятками, если не сотнями. Он шел — медленно, с трудом делая шаг за шагом, что-то крича на неизвестном Анне наречии Полуночи, но — шел.

Дверь — арка, сотканная из кровавого дыма — была совсем близко, и все же казалась недостижимой. Анна все никак не могла подняться на ноги, бетон под ногами бился в неистовой судороге, не позволяя удержать равновесие. Девушка пыталась подняться, но дважды падала на четвереньки. Должно быть, она что-то кричала — в горле трепетал комок ужаса и боли, но двое открывших Дверь не слышали…

…а может быть, слышали, но плевать хотели на ее перепуганный вопль или вой.

Может быть, в эту Дверь каждый должен был войти сам.

Идти не получалось, значит, нужно было ползти — на четвереньках, царапая ногтями бетон и срывая ногти в мясо. Преодолеть злосчастную пару метров, не позволить площадке оттолкнуть себя вниз. Анна ползла, и ей казалось, что она держится за бетон не только ногтями, но и зубами. На них скрипела крошка, которую девушка считала бетонным крошевом, не зная еще, что это — ее собственные зубы.

По десятку сантиметров — вперед, наплевав на безжалостные лучи, на боль в пальцах, на обожженное лицо. Там была Дверь, выход наружу, спасение.

Флейтист был уже внутри, Анна слышала его голос, хоть и не понимала слов. Бомбардировка разноцветными лучами прекратилась, и девушка рванулась вперед, осмелилась подняться с колен. Бетон вспучился под ногами, превратился в вязкий и липкий зыбучий песок. Дна у него не было, и Анна почти тонула, лишь руками цепляясь за что-то твердое. Невесть откуда нашлись силы, она подтянулась, перебрасывая тело через край пропасти. Дверь от площадки отделял высокий порог, Анна поняла, что придется подняться в полный рост, чтобы его преодолеть.