Предсказатели

Келлер молча усмехнулся. Инструменты упрятал в укромное место, бумагу с символами сунул в походный утилизатор, уничтожил даже пустую пачку от сигарет. Сложил палатку, перелил топливо из канистры в бак. Двигатель завелся легко, но его шум отчетливо разносился над полусонным лагерем.

«Хорош я буду со своим враньем, если из палатки вылезет Варул и спросит, какой такой холеры гость исчезает спозаранку, не дождавшись результата расшифровки».

По счастью, в лагере не проснулся никто. Джип немного потряхивало, ориентиром служила оранжевая полоска вдоль восточного горизонта. Через час совсем рассвело, беспокойное красноватое зарево исчезло. Сухая равнина тянулась до самого горизонта, этот скучный пейзаж нарушали лишь проплешины более-менее свежей травы. Местами попадались скособоченные земляные холмики, сооруженные грызунами. Келлер с отвращением представил себе сплетение подземных переходов, гнезда, кишащее жирными тушками. Дорога, едва заметная заросшая колея, стелилась под колеса, и он прибавил скорость, прикидывая, в котором часу окажется в Ахаратауне.

Первыми признаки города оказались не строения, а особым образом вытоптанная трава, со следами колес и тем мелким мусором, который в изобилии поставляют человеческие поселения. Местность перешла в череду пологих холмов, прямо за ними, ближе к востоку лежал Ахаратаун, который бывший референт канцелярии Оттона в душе считал провинциальной дырой.

«При Старике тут селили ветеранов войн с каленусийцами».

Близ дороги торчал пыльный менгир — еще один. Он не представлял интереса и выглядел словно палец, дерзко уставленный в небо.

Келлер ухмыльнулся, представив себе сцены, которым предстояло разыграться в лагере Варула.

Тем временем предместье Ахаратауна обступило его и сделало частью себя. Играла музыка, женский голос в записи, низкий и протяжный, пел о любви, но слова, произносимые с гнусавым акцентом пограничных территорий, сливались в маловразумительное горячечное бормотание. Затянутые сеткой двери домов выходили на крытые чистенькие веранды. Пришло время второго завтрака, возле распахнутых окон витал аромат кофе и ванили.

Мимо пробежали две девочки лет десяти, потом прошествовала толстая старуха в дорогом, но не подходящем к сезону платье, под конец протащился бухой парень с пустыми глазами.

Келлер наградил пьяницу мимолетным холодным вниманием, а затем отыскал то, что хотел найти с самого начала — дом, чуть поменьше других, за высокой оградой, выращенной из колючих кустов. За пришельцем следила маленькая видеокамера, пристроенная под карнизом между двумя гнездами ласточек. Келлер улыбнулся в объектив, давая рассмотреть себя.

— Здравствуй, Кэт.

Женщина открыла калитку в решетчатых воротах и тотчас обвила его шею руками.

— Все прошло гладко?

— Лучше не бывает, — ответил он гордо и снисходительно.

Глаза женщины, черные, блестящие и раскосые, удовлетворенно сверкнули — не столько от жадности, сколько от восхищения.

— Расскажи, как это было.

— Не сейчас.

Дом, снятый на время, был похож на другие жилища Ахаратауна — тот же аромат завтрака, розового палисадника и побеленных стен. Келлер попытался отыскать в незнакомой обстановке хоть что-нибудь подозрительное, но не нашел ничего.

— Как тихо…

— Потерпи, любимый, я приготовлю тебе ванну.

Бывший чиновник канцелярии Оттона остался один в маленькой комнате, он слушал, как бьются об оконную сетку пчелы, как тикают старинные электромеханические часы и слегка потрескивает нагретый пластик. Понемногу удивительно приятное чувство успокоения охватило его.

«Я пошел на риск и вышел из передряги без осложнений. Не просто живым — победителем».

…Ванна веяла лавандой, завтрак показался голодному Келлеру очень вкусным.

Ближе к вечеру, рассматривая спящую Катерину, он попытался припомнить крошечный штрих, мелкую деталь, которая портила картину победы, но его отвлекало зрелище нагой женской груди.

…Упущенную деталь он вспомнил близ полуночи. Встал (женщина не проснулась), не одеваясь, прошел в кладовку, перерыл сваленные в углу вещи. Степная пыль пачкала руки бывшего секретаря, когда он с досадой расшвыривал коробки, этим утром извлеченные из джипа. Контейнер с набором инструментов отыскался под грудой белья. Резца-излучателя внутри не оказалось.

Юлий Келлер заметался, еще цепляясь душой за надежду, что вещица выпала и затерялась где-нибудь среди скопища разнородного хлама. Связка сушеного лавра внезапно обрушилась с потолочной балки и едва не довела его до бешенства.

«Это Северин во всем виноват. Встреча с ним меня смутила, а потом отвлекли эти проклятые шакалы. Я забрал почти все инструменты, но забыл там резец. Теперь эта улика лежит на виду у подножия менгира… …Или больше не лежит».

Келлер не боялся властей. Он знал, что успеет перейти границу и оказаться в Каленусии, но мешала Кэтти. Люди Джено не показывались около двух месяцев, но, без сомнения, находились поблизости. «Я не могу взять женщину с собой, но и оставлять в Ахаратауне ее опасно. У бедняжки и маловато хладнокровия. Разве что… Я должен сам вернуться туда…»