Предсказатели

Чучела смотрели на чужаков стеклянными каплями глаз. Келлер узнал чучело Т-медведя, рядом с ним несколько фантастических модификаций, отличавшихся формой черепа и длиною лап. Хищник неизвестного вида, присев на поджарый зад, безмолвно скалился на чужаков. Шерсть на его загривке вылиняла вплоть до самой кожи — коричневой задубелой и грубой. Неподалеку замер самый обыкновенный лохматый и каурый пони. Множество подставок содержали птичьи яйца — каждое аккуратно вскрытое, отдельная витрина — тщательно разделанных бабочек. Келлер отвлекся, рассматривая потрошеных рептилий, очертания их тел были совершенны и отвратительны. Здесь очень сильно пахло пылью и едва заметно — тлением. Все формы фауны, как реальной, так и искаженной, были выставлены напоказ, не хватало только человека.

— Эй, Зенон, это ты?

Перед Келлером стоял не Зенон, а чучело мужчины средних лет. Капитан Мирс, голый, зашитый от горла до пупка, тускло таращился на девочку и иллирианца. Он почти не изменился после смерти, только на вытянувшемся лице застыла гримаса страдания и страха. К счастью, лицевой щиток на шлеме Келлера оказался открыт — его непроизвольно стошнило. «Тут жертвенное хранилище. Место как раз под Храмом».

— Командор!

«Надо сохранять выдержку и помнить, что у меня разряжен излучатель и больше нет ножа». Келлер, чертыхаясь, пробирался сквозь завалы потрошеных и зашитых животных. Измененная шипела где-то за спиной, возможно, ее раздражил запах чучел.

Дальний конец анфилады пустовал, оболочки казненных существ еще не успели его заполнить. Здесь, на расчищенном и протертом от пыли пятачке, поверх плоского пластикового матраса вытянулся худой человек. Он был жив. Трубка от локтевой вены раненого тянулась к полусферическому киберу. Грудь, обмотанная бинтами, неритмично вздрагивала.

Келлер понял, что достиг цели. Замутненные наркотиком глаза командора Зенона равнодушно уставились на отступника. Сухое лицо не выражало ничего.

— А, это ты, Юлик — немного погодя пробормотал он, — Тускло тут что-то. Плохо вижу.

— Да, это я, — Келлер потрогал мину, и убрал в сторону руку, словно отстраняясь от искушения. — Что теперь скажете?

— Мне все равно.

— А я скажу, что ненавижу вас за ложь и за ваш поганый корыстный расчет, за все, что вы со мной сотворили.

— Речь хорошая… Ори громче, — саркастически прохрипел командор. — Может быть, Разум тебя услышит. Или Оркус. Я-то знаю кое-что еще. Ты всегда бы одиночкой, и Джено не зря тебя ненавидел. Мы все эгоисты, видит вечность, но кто-то добивается целей внутри системы, других тянет сломать ее. Ты склонен к тому, чтобы за достаточную цену переменить сторону.

— Вранье.

Зенон закашлялся, в углах его губ выступила красноватая пена, но все же он отдышался и пробормотал еле слышно:

— Мы тебя создали, дали тебе имя, карьеру и жизнь. Если ты встал в строй и пользовался могуществом организации, то обязан ей преданностью до конца — до тех пор, пока смерть не снимет все клятвы.

— Я был ребенком и не имел выбора.

— Не важно, имеет значение только ритуал. Все дело в ритуале.

— Эй, погоди, не умирай… В чем смысл такой сложной игры? Зачем вам менгир судьбы, Нина? Зачем вы заманили меня сюда?

Зенон полуприкрыл глаза. Некоторое время он, похоже, раздумывал, а потом чуть-чуть улыбнулся, обнажив в ухмылке все еще крепкие зубы:

— Пришел мстить — давай, начинай, а я отыграюсь по-своему — промолчу. Короткий остаток своей поломанной жизни ты проведешь в неведении… дураком.

Келлер нажал на кнопку излучателя только когда вспомнил, что оружие все равно разряжено. «Главное держать себя в руках, мне нельзя убивать его. Сначала нужно выяснить правду и найти выход наружу». Зенон немного приподнялся, хотя это стоило ему заметного труда и боли.

— Прощай, Юлик, — отчетливо произнес он. — Я ухожу. Мне не страшно. У меня была интересная жизнь.

Зенон вырвал трубку так быстро и небрежно, что игла осталась в вене, он умер в полминуты, как и обещал — не объясняя ничего. Пока Келлер пытался наладить медицинского кибера, командор уже перестал подергиваться — пошел во тьму…

Келлер молча стоял над телом врага и опять испытывал только апатию. Девочка-кошка тронула чужого человека за рукав, и он покорно позволил увести себя. За пределами склада мумий дышалось полегче, длинный коридор заканчивался оранжереей. В небольшой комнате, похожей на кладовку, старый безумный адепт, расположился на мешках с землей, рядом с набором новеньких грабель. Он только что закончил обед. Смятая промасленная обертка валялась на верстаке. Измененная подошла к старику и подставила ему остроухую голову, он погладил ее так, как гладил бы собственного ребенка.

— Здравствуйте, — сказал Келлер на языке ордена. — Мне кажется, мы немного поссорились в прошлый раз. Это было в психиатрической больнице.

— Здравствуй, парень, — ответил старик по-иллириански. — Я ждал тебя, проходи и присаживайся. Сегодня я держусь молодцом. Есть хочешь? Можешь взять себе галеты. Они слишком твердые для моих зубов.

— Давно живете в Цитадели? — спросил Келлер, распечатывая упаковку.