Представитель

Потом ему дали горячего чаю, и он полностью пришел в себя. Однако это выразилось в том, что он испуганно огляделся и спросил:

— А где Мэнди? Что с ней?

— О парень, там все очень серьезно, — сказал Шило и сокрушенно покачал головой. — Но ведь ты все равно захочешь посмотреть.

И они втроем пошли в комнату, где жили юные любовники.

Старшие товарищи Майка были готовы к тому, что увидят, ему же самому поначалу показалось, что он еще спит, настолько нереальна и чудовищна была представшая перед ним картина.

Мэнди находилась возле стены. Она была обнажена и стояла на одной ноге, а вторую, неестественно подняв, словно приклеила к вертикальной поверхности — будто делала на этой стене шпагат. Длинные худые руки были плотно прижаты к той же стене, а вся Мэнди напоминала раздавленное насекомое, случайно залетевшее в дом.

Тем не менее ее глаза были открыты и смотрели куда-то в сторону совершенно безучастным, застывшим взглядом.

Майк с опаской приблизился к своей подружке и, взяв ее за плечо, потянул к себе, однако у него ничего не вышло — Мэнди даже не пошевелилась, застыв словно мертвая статуя. На ее виске еле заметно билась жилка, и это давало повод думать, что девушка еще жива.

— Нужно вызвать врача, — сказал Майк. — Гвинет, спустись вниз, пусть они вызовут врача.

— Конечно, Майк, — кивнул тот и быстро вышел.

Майк попятился, полотенце упало с его плеч. Обнаружив, что совсем не одет, он огляделся в поисках своих вещей. Шило помог ему, и Майк стал одеваться.

— Как же такое может случиться, а, Шило? — спросил он, медленно застегивая пуговицы.

— Никогда ничего подобного не видел, — признался тот. — Но если посмотреть, сколько она вколола себе за эту ночь, то нужно удивляться, как она вообще жива.

Майк посмотрел на стол: на нем валялось не меньше дюжины пустых ампул. Словно стреляные гильзы, а пули от них прочно сидели в теле Мэнди.

— Наверное, стоит прикрыть ее чем-то, — забеспокоился Майк.

— Зачем? Врачи голых не боятся, — мрачно сказал Шило и, повернувшись, вышел, а Майк тяжело опустился на стул и уставился в пол. Он избегал смотреть на Мэнди.

Она по-прежнему не издавала ни звука и даже удивительным образом почти не выделялась на фоне стены.

Скоро под окном тоскливо просигналила сирена «Скорой помощи», а еще через минуту в номер в сопровождении Гвинета поднялись санитары и врач.

Они хозяйским шагом прошли в комнату, и доктор, пожилой полный господин в очках с позолоченной оправой, даже присвистнул, увидев пациентку. Однако, вопреки опасениям Майка, он вовсе не удивился, а лишь огляделся и понимающе кивнул, заметив на столе пустые ампулы.

— Тэк-с, тэк-с, — сказал он, поднеся к глазам одну из ампул и посмотрев на нее поверх очков. — Все ясно. Кто будет оплачивать лечение?

— Я, — ответил Майк.

— Вы, молодой человек? — удивленно спросил врач. — Ну что же. Выводить ее из этого состояния придется неделю, поэтому готовьте полторы тысячи кредитов.

— Это для нас не проблема, — уверенно заявил Майк. — Я могу заплатить вперед и наличными.

— Нет-нет, — отгородился руками доктор. — Только безналичные переводы по счету. У нас так принято. Ну а теперь всем, у кого слабая психика, лучше удалиться в другую комнату.

— Я лучше уйду, — тут же сказал Гвинет и выскользнул за дверь.

— А я останусь, — объявил Майк.

— Это ваша девушка? — спросил врач.

— Да.

— Ну… как хотите. — Врач пожал плечами и кивнул санитарам, которые, оставив складные носилки, шагнули к распластанной на стене Мэнди.

В руках одного из них оказался устрашающего вида инструмент, и в следующую минуту санитар обошелся с Мэнди очень бесцеремонно.

— Что вы делаете?! — завопил шокированный Майк и попытался было остановить наглых медиков, однако стоявший сзади Шило схватил его за руку, понимая, что эти люди знают, что делают.

Девушку наконец оставили в покое, а доктор подошел к Майку и пояснил:

— Поэтому я и просил всех выйти — не каждый способен спокойно смотреть, как близкому человеку засовывают такую штуку в задний проход. Однако сейчас это единственная возможность ввести лекарство. Через десять минут ее мышечные ткани станут мягче, и мы сможем сделать нормальную инъекцию. А пока что эта бедняжка тверда, как камень.

— Но что с ней, сэр, я никогда о подобном не слышал, — не удержался Майк.

— Это финал болезни, одно из проявлений приема наркотиков N-типа. Наверное, она все время заговаривалась, ведь так?

— Да, — кивнул Майк и тяжело вздохнул. — Она все время говорила какие-то глупости…

— Вот-вот, тяжелая форма и полное выпадение из сознания. Эта девушка не помнит себя уже очень давно…

— А почему она такая твердая? — спросил Шило.

— Не знаю, — пожал плечами врач. — Наверное, вошла в какой-то образ. Может, ей кажется, что она кирпич в стенной кладке, вот поэтому ее от стены практически не оторвать, если не ввести лекарство.

Один из санитаров шагнул к Мэнди и, дотронувшись до ее руки, сказал:

— Она уже готова, док. Можно колоть…