Представитель темной расы (СИ)

Повертев головой, заметил Шаударана, который глядел в мою сторону, хитро сверкая темными глазами и прикрываясь кубком. А еще как-то так получилось, что я в одно мгновение вдруг оказался окруженным сплошными красавицами. Блондинки, высокие, стройные, с длинными, шелковистыми волосами, которые так и хотелось намотать на кулак. Несмотря на однотипность внешности, все они сильно отличались друг от друга.

— Прелестные создания, — прищуриваясь и рассматривая тех, что поближе. Шаударан снова за свое, но мне же лучше. — Я во дворце плохо ориентируюсь. Не проводите меня до комнаты? Боюсь, не дойду один.

Девчата заулыбались, засверкали завлекающе глазами, а потом подхватили меня под руки, и весело смеясь и что-то там щебеча, увели меня из зала. Такому плену я и не думал сопротивляться. Даже с радостью сдался сам.

Утром я выполз из комнаты под монотонную речь Шаударана, который снова обещал позаботиться о моих детях, если они в этот раз получились. Я не возражал.

Добравшись до комнаты, которую называл просто столовой, я застал там завтракающего советника с Трамироном. Судя по недовольному лицу Трастиана и сияющим лукавством глазам Трамирона, становилось понятно, кто победил во вчерашних прениях.

— Утро доброе, — бодро поздоровался я, улыбнувшись. — Как спалось? — обратился я к Трастиану, когда оба поздоровались.

— Отлично. И погода сегодня изумительная. И самочувствие превосходное. О чем там еще надо поговорить? — спросил Трастиан, заставив меня замереть. Да уж, обычно он более мягок, но сегодня ему явно не до дворцового этикета.

— Можно и о самом главном. Мы ведь не на приеме, — фыркнул я, намазывая лепешку каким-то превосходно пахнущим джемом.

— Трамирон хочет отправиться с тобой. Ты не против? — спросил, а сам поглядел таким взглядом, что становилось понятно: он был бы рад, если я сейчас скажу, что против. Вот только они уговорили меня еще до возвращения в Ранкеаледан, а менять свои решения я не очень люблю.

— Все как обычно, — ответил я, пожав плечами и стараясь не смотреть на советника, который весьма красноречиво поджал губы.

— Что обычно? — не понял он меня.

— Стоять позади, под руку не лезть, прикрывать спину и не мешаться, — вместо меня ответил Трамирон, но получив от отца грозный взгляд, тут же опустил голову, уставившись в тарелку.

— Не отходить далеко еще, — добавил я. — Не глупить, в гущу событий не лезть, в бой без приказа не кидаться. Если вдруг что — звать меня.

После этого я молча продолжил свой завтрак, размышляя, придется ли мне топать до дома за лошадью или ее догадаются привести сюда.

Глава 45

Мне стоило бы озаботиться тем, как я буду изымать младенцев. А ведь их нужно не только забрать, но и чем-то кормить, где-то держать, пеленки там всякие нужны. К тому же самки гармов ведь не все к нужному моменту родят, будут и беременные, причем на разных сроках. Что делать с ними? Где их держать? Чем кормить? Кто их будет кормить? Не я же, в самом деле.

В итоге выходила не очень радостная картина. Не потащу же я младенцев в Ранкеаватур. Надеюсь, стражи помогут мне с детьми. И потом тоже, ведь когда они подрастут, им понадобятся учителя, а еще те, кто будет за ними приглядывать. А в Ранкеаватуре весьма опасные мосты, дети непоседливы и неосторожны — поубиваются же!

Но и доверять воспитание людям или иллайри мне не хочется совершенно. Люди несомненно окажут на них свое влияние, а иллайри… Нет, иллиатары и иллайри — разные народы. Мы не должны расти вместе.

Странно все это. Я ведь, по сути, и сам человек. Раньше был. Да и до этого считал, что и донгорцы, и эттийцы, и сильдарийцы, и ивуалуйцы, и иллиатары с иллайри — все это люди, просто немного отличающие друг от друга внешностью, но сутью все они одно и то же. Но сейчас я с удивлением понимаю, что меня, на самом деле, мало волнуют люди. Именно люди, как раса.

Раньше я стремился больше узнать, научится, чтобы эффективнее защитить людей. Я сострадал им, жалел, помогал, опекал и оберегал по мере сил. Хотя если вспомнить мою первую жизнь, то я давно уже должен был убедиться, что не все люди достойны хорошего к ним отношения.

Сейчас же, когда Трастиан сказал, что не хочет вести свой народ в губительную войну, я без возражений с ним согласился, считая, что иллайри действительно делать там нечего. А ведь я знаю, что они искусные лучники, мастерски владеют боем на мечах. Они варят прекрасные зелья, с помощью которых можно поднять на ноги раненных. Их артефакты могли бы нам пригодиться. Но нет, я искренне захотел оставить иллайри вне войны, словно… теперь я оберегаю их.

А вот при мысли, сколько, должно быть, погибнет людей, у меня внутри ничего не шевелится. Не скажу, что я считаю себя выше людей или лучше, но они ощущаются… чужими.

До этой жизни люди для меня были кем-то вроде не всегда приятных, но сородичей. Их судьба волновала, я о них переживал, о ком-то сильнее, о ком-то меньше. А сейчас они стали для меня совершенно посторонними. Умрут? Печально и плохо, но особой горечи от их смертей я не испытаю, однозначно.