Представление для богов

Хозяин бегом кинулся встречать гостей. Кланяться он начал еще издали.

Трое горцев в белых головных повязках, не обращая внимания на хозяина, устремились мимо него к приземистому зданию, где останавливались приезжие.

Четвертый прибывший — Таграх-дэр, Оплот Горга-до — движением ладони остановил подобострастные приветствия хозяина.

— Я ищу двоих путников. Грайанцы. Один — старик, седовласый, худой, руки не знали тяжелой работы. Второй — лет тридцати, плотный, коренастый, круглолицый, много болтает.

Хозяин ответил не сразу: помешали двое слуг, приблизившихся с глубокими поклонами. Каждый из них подхватил под уздцы двух лошадей и медленно повел по двору, чтобы благородные животные могли восстановить дыхание после неистовой скачки.

Посторонившись, чтобы пропустить лошадей, хозяин вновь поклонился:

— Нет, Оплот, таких гостей в моем приюте нет.

Прищурившись, господин осмотрелся взглядом охотника.

Вокруг лежал огромный — как хорошая деревня — дорожный приют Одноглазого Хассата. Его нельзя было даже сравнить со скромным постоялым двором, примостившимся неподалеку от поместья Таграх-дэра. Здесь узлом сплелись несколько дорог: на Горга-до, на Васха-до, на столицу, к дальнему Жемчужному побережью. Здесь останавливались не случайные путники, а торговые караваны.

Приземистое просторное здание для гостей — в нем могли бы уместиться две сотни человек. Рядом пристройка для знатных или богатых постояльцев. Две огромные конюшни, из которых доносилось ржание, похрапывание, а иногда — пронзительный ослиный рев. Сарай для сена с распахнутыми настежь дверями. Второй сарай, запертый на висячий замок, — Оплот знал, что там проезжие купцы сложили свои товары. Пустующий сейчас загон с навесом — для верблюдов. Кухня, источающая густые, жирные запахи. Два колодца. Длинные колоды, из которых поили скот. Три большие постройки, где жили слуги и охранники. Маленький домик самого хозяина.

Да, здесь есть где спрятаться беглецу!

— Мои люди обыщут здесь все, — недовольно сказал Таграх-дэр.

— Как будет угодно господину.

— Сколько у тебя сейчас постояльцев?

— Около семидесяти.

Произнося последние слова, хозяин углядел своим единственным глазом то, чего не видел Таграх-дэр, стоявший спиной к конюшне.

На пороге конюшни появилась статная женщина в мужской одежде — она недавно прибыла сюда в сопровождении высокого плечистого грайанца. Только что оба, как и подобает гостям невысокого полета, сами отвели в стойла своих лошадей. Женщина заметила Таграх-дэра и шагнула назад, вскинув руку в предупреждающем жесте: остерегала своего спутника от нежелательной встречи.

Заинтересованный Хассат сделал несколько шагов в сторону (якобы для того, чтобы прикрикнуть на одного из слуг) и успел мельком увидеть, как грайанец ловко взобрался на широкую балку под крышей, растянулся на ней и протянул руку своей спутнице, чтобы помочь ей подняться наверх.

Темное, покрытое морщинами лицо старика-хозяина не выразило ни малейшего удивления. По-кошачьи желтый правый глаз выдавал не больше чувств, чем левый, затянутый бельмом. Можно было подумать, что постояльцы каждый день карабкаются под крышу, чтобы избежать неприятных встреч.

Нетерпеливым жестом Таграх-дэр вновь подозвал старика к себе:

— Есть ли среди приезжих другие грайанцы?

— Да, Оплот. Около двух десятков.

Широкий, всегда готовый подобострастно улыбнуться рот Хассата растянулся так, что перечеркнул лицо. Старик ни словом не заикнулся о только что увиденной сцене. В конце концов его об этом не спрашивали.

А если бы даже и спросили...

Старый Хассат от души ненавидел Таграх-дэра. И тому были причины.

И сам хозяин дорожного приюта, и отец его, и дед исправно платили подать городу Васха-до. Но три года назад Таграх-дэр вдруг заявил, что эта часть дороги принадлежит Горга-до. Стало быть, денежки старого Хассата тоже должны течь в казну Горга-до. Оплот Васха-до возмутился, началась грызня меж двумя городами, продолжается эта неразбериха по сей день, впустую тратятся чернила, пергамент и бумага. А бедняга Хассат вынужден платить и Васха-до, и Горга-до, потому что не хочет, чтобы его приют спалили, а его самого вместе с домочадцами и слугами вышвырнули вон...

— Слепые Тени часто беспокоят твой приют по ночам? — глянул Таграх-дэр в темнеющее небо.

— Нет, Оплот, они вдоль побережья охотятся. Однако, случается, залетают. Я предупреждаю гостей, чтобы в темноте не выходили за порог.

Подбежал один из горцев, что-то провизжал на своем мерзком языке. Хассат отвернулся, скрывая неприязнь. Оплот и его горные дикари не заплатят ни за постой, ни за ужин, а беспокойства от них ой-ой-ой сколько...

Выслушав своего цепного пса, Оплот ответил по-наррабански:

— Обшарьте сараи, конюшни, кухни — все! На женскую половину пошлите служанок, пусть скажут, сколько там женщин и как они выглядят.