Представление о христианах в античном обществе

Традиционно почитание фаллоса относилось к культу Диониса и связывалось прежде всего с оргиастическими празднествами – Дионисиями. Эстетика поздней античности не воспринимала слишком натуралистические атрибуты этих древних ритуалов. Позднеантичные авторы с отвращением говорили об изображениях фаллоса, используемых участниками дионисийских мистерий, о фаллоносцах и фаллопоклонниках. Согласно же Плутарху, – а высказанное им мнение можно считать распространенным, – иудейская религия есть ничто иное как разновидность дионисийского культа. Плутарх развивает эту мысль в «Застольных беседах» (VI, 4), где находит параллели между Дионисиями и иудейским праздником Кущей, между праздником бога вина Вакха и иерусалимской Хануккой, между вакхантами-сабами и «празднующими субботу». Сохранившаяся текст «Застольных бесед» обрывается в середине этих рассуждений, и очень может быть, что в утраченной части текста Плутарх находил также параллели между иудаизмом и фаллическим культом Приапа, одного из божеств дионисийского круга. Во всяком случае Тацит, рассматривавший иудаизм точно так же как и Плутарх, отмечал, что из-за того, что в Иерусалимском «храме была найдена золотая лоза, некоторые решили, будто иудеи поклоняются отцу Либеру, покорителю Востока» (История, V, 5). Латинский Либер – это греческий Вакх, ипостась того же Диониса. Добавим, что в эпоху античности с Дионисом или его двойниками – фригийским Сабазием и латинским Либером были отождествлены почти все восточные боги, включая Молоха и Ваала, Мелькарта и Хаддада; так что еврейский Йахве-Саваоф вовсе не был тут в одиночестве [34]. «Ты Восток победил до пределов – тех, где, телом смугла, омывается Индия Гангом», – писал о Либере Овидий (Метаморфозы, IV, 20-21).

Будучи сближен с культом Диониса иудаизм, уже определенный как «варварское суеверие», естественным образом наделялся всеми отрицательными чертами дионисийского ритуала, – прежде всего вакханалией и фаллопоклонством. Затем, по закону преемства, представления эти были перенесены с иудаизма на христианство. Разговоры о половой распущенности иудеев (Тацит. История, V, 5, 2), равно как и о кровосмесительных оргиях христиан (см. далее, главу «Изуверы и кровосмеситель»), – все это следствия того же сближения с дионисийством. И поскольку в дионисийских ритуалах, в празднествах Вакха и Приапа имелись жрецы и руководители мистерий, олицетворявшие собою и исполнявшие роль соответствующего божества со всеми его атрибутами, включая фаллос, – точно такой же виделась роль руководителей христианских собраний, рассматриваемых как оргии и вакханалии. Отсюда передаваемое Минуцием Феликсом мнение, что христиане почитают половые органы своего предстоятеля и священника.

«Эпикурейцы»

Сближение и даже отождествление христиан с эпикурейцами мы встречаем в знаменитом памфлете Лукиана (ок. 120-190 гг.) «Александр или лжепророк». Известно, что проповедник и прорицатель Александр из Абонотиха – лицо историческое: найдены монеты и геммы с его изображением и именем. Обличая проделки этого шарлатана Лукиан рассказывает, что против него восстали многие, «в особенности друзья Эпикура» (имея в виду представителей соответствующей философской школы). В качестве ответной меры Александр стал поносить эпикурейцев, «говоря, что Понт наполнился безбожниками и христианами, которые дерзают о нем гнусно богохульствовать, и приказывал гнать их камнями» (§ 25). В этом деле Александр нашел немало сочувствующих, готовых поступать именно таким образом. Приведем отрывок из памфлета Лукиана:

«Кроме всего предпринятого в Италии, Александр придумал следующее: он установил какие-то мистерии, продолжавшиеся три дня подряд… Как в Афинах, первый день мистерий начинался возгласом: «Если какой-нибудь безбожник, христианин или эпикуреец придет подсматривать наши тайные богослужения, он будет изгнан; верные пусть приступают к таинствам в честь Бога в добрый час». Сразу же после этого возгласа происходило изгнание; Александр первым произносил: «Христиан – вон!» – а толпа отвечала: «Вон эпикурейцев!"» (§ 38) [35].