Представление себя другим в повседневной жизни

Такое обширное историческое отступление о взглядах Смита понадобилось, чтобы показать на их фоне ограниченность вроде бы похожей «коммуникационной» трактовки общества у символических интеракционистов и прагматистов, ограниченность, не признаваемую большинством из них, но, как мы увидим позже, хорошо сознаваемую Гофманом. В фундамент, на котором должна была строиться теория общества, Смит заложил философские принципы и измерения «человеческой природы», неисчерпаемые по открывающимся перспективам интерпретаций. Недаром на Смита, моралиста и экономиста в одном лице, ссылаются и социологи-эволюционисты, сторонники эволюционной этики, которые уверены, что мораль вырабатывается человечеством на историческом опыте разных этносов методом проб и ошибок; и те, кто верит в изначальную «естественную гармонию» и скрытую мудрость Провидения, без которого человек бессилен и которое без ведома людей компенсирует издержки индивидуальной свободы; и многочисленные школы неоклассической и неолиберальной экономики; и те, для кого экономика и социология — ценностно-нейтральные, натуралистические по методу науки; и защитники морального статуса этих наук. Главное, что Смит подверг анализу не только элементарные духовные основы общества, но и спонтанно возникающие со временем объективные социальные отношения и феномены высших уровней сложности, вроде процессов самоорганизации рыночного порядка, которые он описывал, прибегая к метафоре «невидимой руки». Основной же недостаток символического интеракционизма на этом фоне заостренно выявил Кули с его склонностью совершенно дематериализовывать общество, толкуя социальное взаимодействие преимущественно как игру людских воображений друг о друге. Человек непосредственно существует для другого человека лишь как воображаемая сущность, воздействующая на его разум. В прямых общественных контактах и отношениях с другими воображение данного лица участвует как реальное лицо. Поэтому, общество как непосредственная конкретная данность существует в головах в виде совокупности отношений между воображениями о ближних.

Хотя Мид обозвал подобную позицию «социальным солипсизмом», но его «обобщенный другой» — тоже всего лишь зачаток обычного «среднесоциологического» понятия общества, даже потенциально не способный отобразить многие важнейшие и определяющие его отношения. К примеру, коммуникационная схема, неявно предполагающая взаимодействие индивидов на принципах полного равенства и добровольности участия, еще позволила Миду от понятия обобщенного другого прийти к обедненному понятию «социального контроля», отождествленного с самоконтролем, но такому асимметричному отношению между людьми как власть (этому реальнейшему средству социального контроля) просто нет места в данной теоретической схеме. Термин «общество», без разбора относимый Мидом ко всем ситуациям, где наблюдается какое-то взаимодействие между индивидами, невольно навязывал ложное представление о принципиальной однородности систем социальных взаимосвязей в этих ситуациях. В конечном счете, преодоление «социального солипсизма» Кули свелось у Мида к потенциальному расширению границ общества по мере увеличения радиуса действия всех видов коммуникации и, следовательно, к расширению возможностей принятия на себя ролей лиц не только из ближайшего окружения, но и далеких в пространстве и времени.

Вероятно, самым логичным следствием таких предпосылок об универсальном и единообразном социальнопорождающем эффекте коммуникации было бы простое и популярное истолкование ее составляющих в духе Дюркгейма: «обобщенного другого» как аналога дюркгеймовских «коллективных представлений», «принятия ролей» как аналога процесса их усвоения и воспитания социального конформизма. Однако сам Мид не хотел довольствоваться такой простой схемой отношений между индивидуальным и общественным и на манер психоанализа (но независимо от него) различал в личности (Self) — активном участнике и одновременно продукте и объекте воздействия процесса коммуникации — две непрерывно взаимодействующие динамические подсистемы ее элементов: так сказать, индивидуалистскую ипостась социальной личности, обозначенную английские личным местоимением первого лица единственного числам, и коллективистскую ипостась, обозначенную косвенным падежом того же местоимения — Me. Me — это стандартная, традиционная часть личности, это организованная совокупность общепринятых в данной социальной группе установок, навыков, обычаев, реакций других людей, усвоенных данным индивидом. Но на эту необходимую стандартную составляющую, которая позволяет человеку быть членом коллектива, индивид реагирует как индивидуальность, как I. Следовательно I обозначает все проявления самовыражения, неповторимого творческого ответа, уникального биологического организма и уникального внутреннего мира данного индивида на установки других людей в организованном сообществе.