Предстояние

Атака душманов захлебнулась, но, вероятно, ненадолго. Боезапас подошел к концу. Сержант появился неожиданно и, установив меж камней пулемет, который снял с вертолета, сказал:

– Товарищ капитан, что произошло? Оба пилота мертвы. Наши вертушки практически неуязвимы! Я не понимаю, в чем дело? Еще и радиостанции конец настал. Тоже странная неполадка. Я на практике в телеателье был…

Сержант не успел договорить – началась вражеская атака. Он прильнул к пулемету и открыл огонь, поливая весь периметр короткими очередями. Неожиданно раздался глухой шум, и в камнях с сухим треском разорвалась мина. За первой миной, почти впритык, хлопнула вторая, расколов на мелкие куски груду камней, обдав их спины мелкой каменной крошкой. Душманы подтащили минометы, а сколько, капитан не успел разобрать. Мины с завыванием начали ложиться на их позиции. Воздух наполнился едким, выдавливающим слезы дымом и кислым запахом спаленной взрывчатки. Длилось это недолго. Одна из мин попала в вертолет. Оглушающий взрыв накрыл солдат, и мощная волна, сметая все на своем пути, прокатилась по позиции. Капитан последним мигом своего сознания ощутил, что его подняло вместе с камнями в воздух и откинуло в сторону врага. Тот, не теряя времени, ворвался на позиции и устроил кровавую резню.

Засыпанного песком капитана грубо подняли и поставили на ноги. К нему вплотную подогнали еще нескольких оставшихся в живых солдат. Он еще не отошел от контузии, которую получил при взрыве, а его уже толкали прикладами автоматов. Со стороны кишлака подъехал видавший виды небольшой автобус. Пленных грубо затолкали в салон, и транспорт рванул с места на огромной скорости, подпрыгивая на неровностях горной дороги. Голова у капитана разрывалась от боли, реагируя на каждый ухаб дороги. Рядом сидели притихшие солдаты. Звягинцев видел на их лицах выражение боли, непонимания и животного страха. Его давил груз вины. Он был ответственен за жизнь этих солдат и тех, которые погибли. Чтобы не раздражать конвойных, лишь кивками подбадривал ребят. Он вспомнил своих родителей, и ему стало не по себе. Их было очень жалко, так как в скором времени они получат извещение о его славной кончине или о том, что он пропал без вести. Он трезво оценивал ситуацию и был уверен, что живыми им отсюда не выбраться. Было удивительно, что их оставили в живых. Видно, «духи» торопились.

В пункт назначения они прибыли только с наступлением темноты. Это было заброшенное горное селение, скорее всего, перевалочная база. Их спустили в глубокую просторную яму, а сверху прикрыли решеткой, которая закрывалась на замок. В полнейшей темноте они прижались друг к другу, стараясь не тревожить долгожданную тишину. Капитан был благодарен солдатам за то, что они молча переносили весь ужас случившегося. Сейчас он не находил нужных слов. Он хотел молча осмыслить эти события. Так в тишине он и не заметил, как его сморил сон.

Проснулись они от крика часовых, которые дико хохоча, кидали в них куриный помет, доставая его из огромного металлического ведра. Один из них, что поменьше, на ломаном русском языке сказал:

– Ну что, грязные свиньи, скоро вас будут разделывать! Особенно тебя!

Он указал пальцем на Витю Самохвалова – самого крепкого из них – и жестами начал показывать, как будет его хирургически разделывать. Капитан считал Самохвалова одним из лучших во взводе разведчиков, поэтому взял его за локоть и сильно сжал, предостерегая, чтобы он не велся на провокацию. Тот все равно не смог удержаться и, схватив камень, запустил его в обидчиков. Камень, конечно, в цель не попал, а ударившись о крышку, закрывающую яму, упал обратно. Душманы отпрянули от края ямы. Тот, что был поздоровее, вывалил содержимое ведра на пленников, а второй достал гранату и кинул ее вниз, сопровождая эти действия криками:

– Смерть неверным!

От упавшей в центр ямы гранаты пленники отпрянули и бросились на землю, четко осознавая, что сейчас кто-то умрет. Из оцепенения их вывел дикий приступ хохота. Капитан поднял голову и, посмотрев на гранату, понял, что она учебная. Над ними просто издевались.

– «Духи» оборзели! – громко сказал Самохвалов, поднимаясь на ноги и отряхиваясь от пыли.

– Ребята, я, по-моему, обмочился, – грустно сказал пулеметчик Сашка Медведев, опустив голову и рассматривая мокрое пятно на штанах, нисколько не стесняясь товарищей.

– Да я и сам чуть в штаны не наложил, – поддержал его Самохвалов, поднимая муляж гранаты.

– Товарищ капитан, что теперь с нами будет? – тихо и почти жалобно спросил Николай Овечкин.

Этот вопрос тревожил всех, но его боялись задать. Капитан ждал вопроса, но ответил не сразу.

– Ребята, если сказать честно, то не знаю. В одном уверен, что выбираться нам нужно самим, а как, я еще пока не придумал. Что бы ни произошло, не падайте духом. Вы потомки российских солдат. Да, я еще раз подчеркиваю, что солдат именно российских, которые в мировой истории ни разу не посрамили свое отечество. Были поражения, неудачи, но победа всегда доставалась таким, как мы.