Предтеча

Поводом для мятежа стал местнический спор между Богданом Бельским и казначеем, знатным боярином Петром Головиным и бывшим, пусть и в дальнем родстве, с Никитой Романовичем. Более ста лет по наследству Головиным передавалась должность царского казначея. Притязания худородного Бельского противоречили традициям, когда в первую очередь принимались родословные, а уж потом личные заслуги. После смерти Грозного бояре не смогли разрешить этот спор. В «Пискаревском летописце»73 описывается мятеж в Москве 1584 года, случившийся ещё до венчания царевича Фёдора на царство, который усмирили пушками на площадях. “… боярин князь Иван Федорович Мстисловской с сыном со князем Федором да Шуйския, да Голицыны, Романовы да Шереметевы и Головины, и иныя советники” [30] партии Годунова, “… Трубецкия, Щелкаловы и иныя их советники, и Богдан Бельской. И похотел Богдан быти болыпи казначея Петра Головина. И за Петра стал князь Иван Мстисловской с товарищи и все дворяне, а за Богдана – Годуновы. И за то сталася прека межу ими.” [30] Позднее Бориса обвинят в подстрекательстве к мятежу и последующем предательстве Бельского с целью использовать его действия как повод для его устранения. Дворяне хотели убить Богдана, дабы он “не утек к царе назад. И вражиим наветом некой от молодых детей боярских учал скакати из Большего города да вопити в народе, что бояр Годуновы побивают. И народ всколебался весь без числа со всяким оружием. И Большого города ворота заперли. И народ и досталь всколебался, и стали ворочати пушку большую, а з города стреляти по них. И бояре межу собою помирилися в городе и выехали во Фроловския ворота, и народ престал от метежа”. [30]

В «Новом летописце»74 главой одной из партий назван Борис Годунов «з дядьями и братьями», а «з другую сторону» указан первый аристократ князь Иван Фёдорович Мстиславский, а с ним Шуйские, Воротынские, Головины, и Колычевы, поддержанные «служивыми людьми» и «чернью московскою». «Новый летописец» обвинял в выступлении «чернь», приписав ей напрасные подозрения в том, что «будто Богдан Белской своими советники извел царя Ивана Василиевича, а ныне хочет бояр побитии и хочет подыскати под царем Феодором Ивановичем царства своему советнику.» [33] От восставших “… чернь и ратныхъ Московскихъ людей: придоша съ великою силою и со оружиемъ къ городу…” [33] успели закрыть ворота Кремля, но москвичи с …”присташа къ черни Рязанцы Ляпоновы и Кикины и иныхъ городовъ дьти боярские и оборотиша царь-пушку ко фроловскимъ воротомъ и хотьша выбити ворота вонь…” [33] требовали выдачи Богдана Бельского, поскольку, по их мнению, тот “хочетъ известь царской корень и боярстае роды”. [33] Фёдор Иванович выслал к ним переговорщиков: князя Ивана Фёдоровича Мстиславского, Никиту Романовича Юрьева и думного дьяка Андрея Щелкалова75, велев сказать, что Бельский будет сослан в Нижний Новгород. Народ успокоился и все разошлись. “Шуринъ же царя Федора Борисъ Годуновъ мстя приходъ на Богдана Бьлского, прежереченныхъ Ляпуновыхъ и Кикиныхъ и иныхъ многихъ дьтей боярскихъ и многихъ посадцкихъ людей поимати повелъ и по городомъ по темницамъ розосла”. [33] В беспорядках погибло около 20 человек, и многие получили ранения.

Регентский совет, состоящий из представителей обеих партий, счёл необходимым сразу после смерти Ивана Васильевича приставить стражу к вдовствующей царице Марии Нагой55, царевичу Дмитрию и их родственникам. После смерти Иоанна Васильевича в Москве боялись народных волнений и боярских раздоров. Очевидно, что клан Нагих⁵² хотел захватить корону у Фёдора для малютки Дмитрия. Смуты, кроме описанного мятежа не случилось, но, на всякий случай возможных приспешников Нагих и людей, неугодных пятибоярщине76, выслали из Москвы или посадили в тюрьмы.

“Царь же Федоръ Ивановичъ отпусти брата своего царевича Дмитрея Ивановича съ матерью сь ево съ царицею съ Марьею Федоровною на удьлъ во градъ Углечь; съ нямъ же послалъ отца царицына бедна Нагова и братию и всьхъ Нагихъ, да съ нимъ же отпустилъ окаянную мамку ево Марию Волохову (мамкой звали Василисой Волоховой77) да сына его Данилка да Микитку Качалова78”. [33] Пашков79 отмечает, что Царь Фёдор, нежно прощался с братом – младенцем, обливаясь слезами, а Платонов80 пишет, что в Угличе Нагие ни в чём не ущемлялись. У них были хорошие отношения с московским двором, с которым они обменивались подарками на праздники. Однако, в «Новом летописце» можно прочесть: «По преставлении царя Ивана тое же нощи шурин царя Фёдора Ивановича Борис Фёдорович Годунов с своими советники возложи измену на Нагих и их поимаху и даша их за приставы: и иных же тут же многих поимаху, коих жаловал царь Иван, и розослаша их по городом, и иных по темницам, а иных за приставы, и домы их розориша, поместья и вотчины их роздаша». [33]

Заслуга высылки Нагих в Углич принадлежит пятибоярщине – Верховной Думе, которая выслала многих “услужников” Иоаннова, включая клеветников, “других заключила в темницы”.