Предтеча (СИ)

Она летела по коридорам стрелой, перепрыгивая на ходу через несколько ступенек, рискуя подвернуть лодыжку. Восемьдесят Третья не отставала, держась всего на пару шагов позади.

«Пусть Максиан будет у себя! — судорожно металось в голове. — Только бы застать его, ведь он часто засиживается допоздна».

Ступени снова замелькали под ногами. На повороте перед кабинетом она едва не сбила с ног гвардейца, увернувшись от столкновения в последнюю секунду.

Наконец остановившись у порога нужного кабинета, Ровена с силой забарабанила ладонью по лакированной панели.

— Войдите, — донеслось изнутри, и она, не дожидаясь, когда выровняется дыхание, толкнула тяжёлую дверь.

Кабинет встретил лёгким запахом табака и почему-то свежескошенной травы. Два широких кресла и массивный стол, заваленный стопками документов и канцелярскими принадлежностями, — вот и всё убранство, если не считать длинного шкафа с ровными рядами книг.

Максиан отложил документ и приподнял бровь. Взгляд тёмных глаз пронзительный, немного ироничный. Чёрные волосы с серебряными прядями на висках зачёсаны назад, круглая бородка как всегда аккуратно подстрижена.

— Какая приятная неожиданность! — улыбнулся он и жестом предложил ей занять кресло.

***

Ровена метнулась к столу и швырнула какой-то листок ему под нос:

— Что это значит?!

Максиан недоуменно нахмурился. Что-то явно стряслось: принцесса тяжело дышала, капельки пота проступили на бледном лбу, глаза полны непонимания и смятения.

Хватило и одного взгляда на брошенный ею лист, чтобы всё сразу встало на свои места. Проклятье! Он же собственноручно избавился от каждой копии, сжёг всё дотла.

— Где ты это взяла?

— Нашла в архивах, — Ровена упала в скрипучее кресло и провела ладонями по раскрасневшемуся лицу.

Максиан отложил треклятый лист. Знала бы она, чего ему стоило уговорить Юстиниана отменить розыск Севира. На первых порах он и сам мечтал вырезать мерзавцу сердце и скормить его туннельным псам — тот должен был умереть, защищая своего короля, а вместо этого трусливо сбежал. Едва заметные следы вперемешку с кровью тянулись вглубь Мёртвых Пустошей, но найти его так и не удалось.

И что теперь? Рассказать девчонке правду означало разрушить и без того хлипкие стены спокойствия, которые он после гибели друга годами воздвигал камень за камнем, и всё для неё, сироты, брошенной судьбой в хищные лапы стервятников. Нет, так дело не пойдёт!

— И что тебя так взволновало, моя дорогая? — Максиан изобразил искреннее непонимание. — Обычное дело — награда за поимку преступника.

— Не морочь мне голову! — глаза принцессы лихорадочно блестели. — Ты думал, я его не узнаю? И при чём здесь отец, раз уж это обычный преступник?

— Успокойся, будь добра, — Максиан опустился в кресло напротив и взял её ладонь. — Ну и кого ты узнала?

— Это Севир! И даже не пытайся меня разубедить. Я прекрасно помню и его лицо, и его номер! — Ровена отдёрнула руку и мрачно уставилась на Максиана.

Ложь во благо — не этим ли обычно оправдывают родители своё малодушие перед собственными отпрысками? Но Ровена уже не ребёнок, и, возможно, пора бы ей задуматься о будущем, а оно совсем не безоблачное. Имеет ли он право рушить её мирок? Нет, не имеет. Но есть ли уверенность, что этого не сделает кто-нибудь другой и в менее подходящий момент?

Принцесса прочистила горло, намекая, что ждёт объяснений.

— Ты была слишком мала, — всё же осторожность не помешает, — я не мог рассказать всего, понимаешь?

— Я хочу знать правду!

Настойчивость Ровены не удивляла. Безусловно, в ней есть стержень, от отца ли или от матери, но она умеет добиваться своего при желании. Он больше не собирался юлить и лгать, но и швыряться фактами в лоб — непростительная глупость. Это может навредить ей.

— Понимаешь, среди погибших Севира не оказалось. Подозрения, естественно, тут же пали на него. Вполне справедливо, к слову. Раз выжил, зачем тогда прятаться? Мы искали его везде, но в Пустошах это не так-то просто. Твой дядя готов был на всё, лишь бы заполучить его голову, потому использовали всевозможные методы.

— Не понимаю… Севир был лучшим другом отца. Как он мог предать его? Какой в этом смысл?

— Но ведь чистой совести нечего скрывать, не так ли?

— Отец верил ему, как себе!

— Верил, — может, и не придётся всего рассказывать. Пусть лучше девчонка думает, что так всё и было.

Ровена нахмурилась, сосредоточенно размышляя об услышанном.

— Зачем тогда проливать столько крови, если он мог убить папу в любой момент? — наконец произнесла она. — Севир всегда был рядом, и все двери для него были открыты. Что-то здесь не сходится…

Лицо принцессы, до этого пылающее румянцем, начало стремительно бледнеть. Интересно, что за борьба ведётся в этой светлой головке, пока ещё не испорченной алчностью и жаждой власти?

Максиан подался вперёд и коснулся её руки, но тут же отпрянул: на него смотрели холодные, белёсые глаза, нечеловеческие, чужие, словно принадлежащие какому-нибудь демону бога Тейлура.

«Только этого не хватало!» — промелькнула мысль.