Предтечи этажерок

Первая Авиационная Неделя стартовавшая 1 июня 1910 года собрала под свои знамена 35 летчиков со всего света. Не менее половины из них привезли аэропланы собственной разработки, остальные же отдали предпочтения, Фарману III, Блерио-11 и У-1, ставших наиболее массовыми аэропланами в мире. Причем, что не могло не порадовать Егора, именно аэроплан их конструкции был наиболее многочисленным — семь машин, пусть пять из них и были построены в Европе. Но даже на их фоне новый У-1С, который привез в Санкт-Петербург прибывший из Нижнего Новгорода Алексей, смотрелся превосходно.

Новый, полностью покрытый перкалью и авиационным лаком фюзеляж с заботливо затертыми авиационной шпатлевкой швами при всех прочих равных никак не мог проиграть своим прибывшим на аэродром собратьям благодаря лучшей аэродинамике планера. Двигатель же оказался закрыт алюминиевым колпаком, из которого наружу торчали только цилиндры. Все это вкупе давало изрядную надежду на завоевание главного приза. Однако, в плане улучшения аэродинамических характеристик своей машины они оказались не единственными — Ньпорт-2 пусть и выглядел совсем крошечным по сравнению с прочими аэропланами, в свой первый же вылет продемонстрировал всем явную заявку на лидерство в грядущих состязаниях. Будучи оборудованным крохотным двигателем всего в 28 лошадиных сил, он превысил скорость в 100 километров в час благодаря максимальному снижению лобового сопротивления. Как впоследствии оказалось, никому не известный Ньюпор создал свою вторую модель при серьезной поддержке со стороны Александра Эйфеля позволившего молодому конструктору продувать модель своей новой машины в сооруженной им аэродинамической трубе.

Естественно, при таком количестве пилотов на всех ангаров и даже споро возведенных навесов не хватило, и потому многие были вынуждены довольствоваться брезентовыми накидками. Но для заводчиков из Нижнего Новгорода место в одном из ангаров было зарезервировано изначально и потому их дружная компания, в числе которой оказался и Константин Федюнин, расположилась с относительным комфортом.

Первые пару дней многочисленных зрителей развлекали показательными полетами воздушных шаров, баллонетов и дирижаблей. Впрочем, несколько полетов осуществили пилоты Офицерской Воздухоплавательной Школы, продемонстрировав публике все три типа имеющихся в наличии школы аэроплана. Не отставали от них и ряд иностранных пилотов, что в конечном итоге сократило число будущих претендентов на приз Беннетта до 33 человек. Оба неудачника разбили свои машины при посадке, что лишь подстегнуло в зрителях интерес к новомодному зрелищу — как же, такая интрига!

Впрочем, не обошлось и без скандалов. Так Вуазен лишь по счастливой случайности незадолго до вылета обнаружил следы диверсии на своей машине и был вынужден отказаться от показательного полета. Подобная же попытка диверсии была предпринята и по отношению к У-1С, но стоявший в карауле Егор вовремя разглядел во мраке ночи фигуру неизвестного и спугнул того, прежде чем злоумышленник смог нанести какие-либо повреждения их аэроплану. Подобные попытки подгадить конкурентам то и дело происходили по всему аэродрому вплоть до начала состязаний. Все же приз обещал быть очень крупным, к тому же каждый конструктор мечтал стать поставщиком аэропланов армиям стран мира, и Российская Империя в этом плане виделась весьма привлекательной, поскольку еще не сделала ставки на тот или иной тип аэроплана в отличие от Франции, где уже вовсю эксплуатировали Блерио и Фарманы, обделив вниманием У-1 из-за высокой цены.

На сей раз дистанция полета увеличилась до 100 километров, которую каждый пилот должен был преодолеть, нарезая круги вокруг летного поля по периметру расставленных ориентиров. А для большей зрелищности в каждый вылет одновременно выпускали по три машины. Очередность вылета и соперники еще за день до начала гонки определились жребием, так что все желающие могли делать ставки, как на победителя каждой группы, так и на победителя соревнований.

Естественно, пройти мимо такой возможности подзаработать Егор никак не мог, тем более что ставки принимали вполне официально. Потому в обмен на две пухлых пачки ассигнаций в пять тысяч рублей каждая, он получил два билета со своим именем. Он был готов рискнуть и куда большей суммой, благо, оставленные на черный день средства позволяли, но максимальный размер ставки оказался ограничен правилами соревнований.

Внимательно проследив за полетами четырех троек, в двух из которых оказались У-1, Егор смог определить для себя требуемую скорость будущего полета, чтобы гарантированно обойти всех конкурентов, но при этом не раскрыть всех возможностей модернизированной машины.