Предубеждение и гордость

Гном снова достал свой смартфон, потыкал по экрану и протянул его мне. Танька выложила целый фотоальбом. Я был прав, Машка выглядела потрясающе, а лицо Матвея успело полностью зажить, хотя мне казалось, я разбил его в кашу. Они позировали, как в дорогом журнале и напоминали фигурки с верхушки свадебного фото. Очень миленько, особенно понравился замочек с надписью «Маша и Антон = любовь». Я пролайкал все фотографии и вернул телефон Игошину.

- Ну, что, не чокаясь? - он поднял пластиковый стаканчик.

- Давай, - радостно воскликнул я, пытаясь скрыть, что меня рвёт изнутри и колошматит как раненного, - Помянем нашу с Машкой историю, длинной в жизнь!

Мы выпили и продолжили болтать, как ни в чем не бывало, больше ни разу не вернувшись к разговору о Соколовской. Какой бы бестолочью не был Костик, в нужный момент он становился очень тактичным, поэтому отвлекал меня от дурных мыслей, как умел, он вспомнил всю ржаку, которая с нами приключалась, все самые позорные истории, кажется, в его копилке их было миллион. Мы сидели до самой ночи, я много смеялся и много пил. А потом попрощался с Игошиным и вернулся домой.

Я лёг в кровать и ещё раз залез на Танькину станицу в Инстаграм. Она добавила новые фотографии, на которых Матвеевы танцуют, режут торт и сидят в обнимку. Машка не выглядела несчастной, а предатель Матвей вообще сиял от радости, чуть не выпрыгивая из своего дурацкого костюмчика. Я закрыл глаза и медленно выпустил воздух из лёгких. Мою грудную клетку сковывала тяжесть, кулаки сжимались, и внутри распалялся костёр из ненависти, зависти, обиды и разочарования. К горлу подкатывал ком, и я был готов разрыдаться, как мальчишка. Но я снова выпустил из лёгких воздух, а потом медленно вдохнул.

Просто не думай об этом, Лёха, просто не думай…

Новое утро встретило меня адской головной болью и сушняком. Аспирин, анальгин и холодная минералка, которую я специально поставил в холодильник накануне вечером, мне не помогли. Душа требовала острый доширак и крепкий кофе. Порывшись в шкафах, я ничего не нашёл, только спиральки макарон, геркулес и гречка. Тащиться в магазин было лень и я снова рухнул на диван. Проспав ещё пару часов, я все же решил выйти на воздух. На пол пути в магазин, мне позвонил Костик и пригласил на обед, его мама приготовила мясо по-французски. Это, конечно, не острый доширак, но тоже подойдет. Капая слюнями и немного шатаясь, я поплёлся в двухкомнатную резиденцию семьи Игошиных. Его мама тоже встретила меня очень тепло, как родного, трепала меня за щеки и удивлялась тому, как сильно я вырос. Мы вместе с ней смеялись, что вокруг выросли все, кроме Костика, а он краснел и раздувался от злости. Я просидел у них до самого вечера, уплетая ароматное мясо и свежеприготовленную шарлотку. Уходить не хотелось, неизвестно, когда мы с мелким засранцем увидимся в следующий раз. Пока, я не мог к нему поехать, у Костика завал на работе и негде жить, он сам был на подселении у какой-то ворчливой бабки.

Игошин уехал в десять, напоследок я помахал ему ручкой, показал средний палец и бодро заспешил домой. Надо запомнить, что шарлотка и горячий чай прекрасно помогают справиться с депрессией и похмельем. В сумерках я шел по знакомому серому кварталу, шаркая ногами и представлял, что сейчас снова завалюсь в тёплую постельку и как следует высплюсь. После бешеного московского ритма, казалось, что жизнь в провинции совсем не двигается, стоит на месте, от чего меня все время клонило в сон. Закропил мелкий дождь, ветер качал пожелтевшие деревья и под ногами шуршала опавшая листва.

- Ну где же тебя носит весь вечер?

За спиной я услышал знакомый голос, и мой пульс тут же подскочил под двести, я остановился и затаил дыхание. Мышцы сковало словно тисками, во рту пересохло, а сердце было готово вырваться из груди. Я обернулся.

Примерно в ста метрах, под фонарем стояла Машка и куталась в свою старую школьную куртку. Она медленно пошла мне навстречу, а я стоял как вкопанный, будто прирос к земле. Я не мог поверить своим глазам и пока она не приблизилась ко мне совсем близко, думал, что возможно это галлюцинация.

- Я весь город обошла, - тихо сказала она, а я не мог проронить ни слова.

Машка подалась вперёд и хотела положить руки мне на плечи, но я дернулся и попятился назад. Она снова сделала несколько шагов навстречу, сокращая расстояние между нами.

- Я замёрзла, - Соколовская вжалась в воротник куртки, - пойдём домой?

Она внимательно и виновато на меня смотрела, а я только обиженно сводил брови, хмурился и стискивал зубы.

Машка ещё раз попыталась обнять меня, но я опять не дал ей это сделать.

- Не капризничай, - почти шепотом говорила она и извиняюще заглядывала в мое лицо.

- Ну нифига себе, не капризничай! - я не выдержал и подал голос, - я тебе собака что ли, захотела- прогнала, захотела- подозвала назад?