Предупреждение Эмблера

Какие-то свои причины.

Какие могут быть причины у безумия? Доведение человека до потери рассудка – такой трюк вполне мог быть в арсенале спецслужб. Действенный метод дискредитации. Пленку можно показать нужным людям – смотрите и делайте вывод: интересующий вас субъект не более чем сумасшедший, безумец, маньяк. И все, вопросов больше нет.

Если так, то перспектив у него нет. А если есть, то их страшно даже рассматривать. Но тогда почему он, Хэл Эмблер, не впадает в отчаяние? Откуда это радостное возбуждение? Почему ему хочется смеяться? Потому что он больше не один. Потому что он складывает кусочки мозаики с кем-то еще.

С человеком, который верит ему. Верит в него. С тем, чья вера помогла ему вернуть уверенность в себе. Пусть Тезей по-прежнему блуждает в лабиринте, но зато теперь рядом с ним Ариадна.

– Тогда как вы объясните базы данных? Почему меня нигде нет? Как будто и не было…

– Вы не хуже меня знаете, на что способны те, у кого в руках власть. Я тоже кое-что знаю. У нас на работе ходили всякие слухи. О том, как создаются документы на вымышленных пациентов. Истории болезни, личные дела, удостоверения, карточки социального страхования. Если человека можно создать, то уничтожить его еще легче. Достаточно поработать на компьютере.

– Вы представляете, как дико это звучит?

– А разве альтернативный вариант представляется вам менее диким? – Прозвучавшая в ее голосе решительность напрочь опровергала гипотезу Осириса. – Вас спрятали в психиатрическую клинику. Вы отрезаны от мира. Теперь им нужно принять меры предосторожности на случай, если кто-то начнет наводить справки. Это как убрать лестницу после того, как вы залезли в окно.

– А то, что я видел у озера? От моего дома не осталось и следа. Его словно и не было.

– С такой задачей легко справится любая крупная компания, занимающаяся ландшафтным дизайном.

– Лорел, послушайте. – Голос его едва заметно дрогнул. – Я не узнаю себя. Смотрю в зеркало и вижу чужое лицо.

Она подалась вперед и дотронулась до его щеки.

– Значит, вам изменили внешность.

– Разве такое возможно?

– Я не пластический хирург, но слышала о методиках, после которых человек даже не помнит, что его оперировали. Вас могли держать под анестезией несколько недель. Обычно это делают в крупных ожоговых центрах. Сейчас много говорят о минимально инвазивной хирургии. Вам изменили лицо, а потом продержали в бессознательном состоянии, пока все не зажило. Даже если вы на какое-то время приходили в себя, они могли вводить вам версед, так что никаких воспоминаний не осталось. Откуда вам что-то знать?

– Просто невероятно.

Лорел подошла к нему почти вплотную, остановилась и провела ладонью по лицу. Она осматривала его минуту или даже дольше: искала шрамы на скулах, за ушами, под волосами, разглядывала веки, нос, щеки. Он ощущал исходящее от нее тепло, а когда ее пальцы пробегали по коже, внутри у него что-то шевелилось.

Боже, как же она красива.

– Что-нибудь нашли?

Лорел покачала головой.

– Шрамов не видно, но это ничего не значит. Я ведь всего не знаю. Есть, например, скальпель, способный проходить слизистую носа; есть методика, при которой переворачивают веко… Это не моя область.

– Вы так думаете, но никаких доказательств нет, – скептически отозвался Эмблер, хотя ее уверенность добавила ему оптимизма.

– Это единственное разумное объяснение того, что с вами случилось, – горячо заговорила Лорел. – Все прочие догадки бессмысленны.

– При условии, – горько добавил Эмблер, – что случившееся не плод моего воображения. – Он помолчал и со вздохом добавил: – Боже, я чувствую себя какой-то жалкой, бессильной жертвой.

– Может быть, на это они и рассчитывают. Послушайте, люди, которые так с вами поступили, – плохие люди. Им нравится манипулировать другими. Думаю, вас упрятали в Пэрриш-Айленд не потому, что вы слабы, а как раз из-за того, что вы сильны. Может быть, вы узнали или увидели что-то такое, что не должны были узнать.

– Вы не заразились от меня безумием? – Он улыбнулся. – Заговор темных сил и все такое…

– Могу я задать вам личный вопрос? – почти застенчиво спросила она.

– Задавайте.

– Как вас зовут?

Впервые за весь день Эмблер рассмеялся – громко, непринужденно, от души и, привстав, протянул руку.

– Будем знакомы, я – Харрисон Эмблер. Можете звать меня просто Хэл.

– Это куда лучше, чем пациент номер 5312. – Лорел погладила его по волосам, провела ладонью по щеке, шутливо, словно играя с манекеном, повернула его голову сначала в одну, потом в другую сторону и, наклонившись, поцеловала в щеку.

Он ответил не сразу, а когда ответил, испытал невероятное облегчение, подобное тому, что испытывает добравшийся до оазиса путешественник по пустыне. Прижав ее к себе обеими руками, он вдохнул аромат, ощутил упругую податливость тела и понял – она все, что есть у него в мире, и ему ничего больше не надо.

Когда они отстранились, у обоих в глазах блестели слезы.

– Я верю тебе, – тихо, но решительно сказала она. – Верю, что ты это ты.

– Ты, может быть, единственная, кто в это верит.

– А как же твои друзья?