Предупреждение Эмблера

Именно на такой работе и специализировались «ударные группы» Подразделения политической стабилизации. Жестокость, неразборчивость в средствах, проявляемые оперативниками в ходе некоторых операций, вызывали неодобрение и даже протесты мягко-сердных и благодушных аналитиков Государственного департамента, не желавших понимать, что порой предотвратить катастрофическое развитие событий можно только с помощью решительных и не всегда безболезненных средств. Глава ППС, Эллен Уитфилд, никогда не изменяла этому принципу, чем, возможно, и объяснялась эффективность работы ее подчиненных. Там, где другие начальники отделов и подразделений предпочитали анализировать, оценивать и вырабатывать рекомендации, Уитфилд действовала, не дожидаясь, пока потенциальная угроза перерастет в реальную. «Раковую опухоль удаляют прежде, чем пошли метастазы» — таков был ее девиз, и им она руководствовалась, когда речь заходила о той или иной политической угрозе. Эллен Уитфилд не верила в бесконечные дипломатические переговоры и компромиссы, когда сохранить мир представлялось возможным с помощью быстрого хирургического вмешательства. Редко, однако, ставки были столь высоки.

В микрофоне Таркина щелкнуло.

— Альфа-Один на позиции, — негромко сообщил голос. Это означало, что взрывотехник расположился на безопасном расстоянии от скрытно заложенного устройства и готов по сигналу Таркина активировать радиоуправляемый детонатор. Операцию готовили долго. Семья Люна, опасаясь за его безопасность и не доверяя государственной полиции, наняла специальную группу телохранителей. Все места, где мог бы укрыться снайпер, были заранее проверены и взяты под наблюдение. Часть охранников, владеющих как секретами традиционных восточных единоборств, так и приемами современного рукопашного боя, рассеялась в толпе, готовая моментально отреагировать на появление в ней вооруженного человека. Люн ездил только в бронированном автомобиле и останавливался только в номерах, охраняемых преданными ему сторонниками. Никто и представить не мог, что опасность кроется в обыкновенном, ничем не примечательном подиуме.

Время пришло.

По нарастающему гулу толпы Таркин понял, что политик вышел на трибуну, и поднял голову.

Встреченный шумными аплодисментами и приветственными криками, Люн широко улыбался. К переднему краю платформы он еще не подошел, а успех операции зависел во многом именно от его положения на помосте. Во избежание ненужных жертв маломощное взрывное устройство заложили так, чтобы сила взрыва ушла в строго определенном направлении. Таркин ждал, держа в руке атрибуты журналистской профессии: блокнот и ручку.

— Жду сигнала, — напомнил металлический голос в микрофоне. Сигнал означал смерть.

Жду сигнала.

Звук изменился. Температура воздуха как будто упала. Еще секунда... другая...

Таркин вдруг понял, что звук, который он слышит и который разбудил его, перенеся с запруженной площади в комнату мотеля, идет с прикроватного столика. «Блэкберри» убитого южанина сигнализировал о поступлении текстового сообщения. Эмблер протянул руку и нажал одну за другой две кнопки, подтвердив получение ответа на свое донесение. Сообщение было короткое, но содержало четкие инструкции. Встреча состоится сегодня в два тридцать пополудни, в международном аэропорту Филадельфии. Выход С19.

Ловко придумано, ничего не скажешь. Назначив встречу в аэропорту, они получили дополнительные гарантии собственной безопасности. Теперь на их стороне служба охраны и металлодетекторы. Пронести оружие он не сможет. С другой стороны, время выбрали с таким расчетом, чтобы в зале было как можно меньше ожидающих. Вместе с тем, учитывая расположение выхода С19, контакту никто не помешает. Молодцы, подумал Эмблер. Знают, что делают. Мысль эта не очень его обрадовала.

* * *

Клейтон Кастон сидел за столом, как обычно, в одном из своих десяти почти взаимозаменяемых серых костюмов. Купил он их по каталогу посылторга фирмы «Джос. А. Бэнк» с пятидесятипроцентной скидкой, так что общая цена оказалась вполне приемлемой. Впрочем, на выбор повлияла не только цена, но и характеристика материала, представлявшего собой практичную смесь шерсти и полиэфира. «Немнущийся, круглогодичный деловой костюм на трех пуговицах» — так говорилось в каталоге, и Кастон поймал производителей на слове: он носил эти костюмы весь год. Тот же принцип распространялся и на галстуки: репсовые, красные в зеленую полоску и синие в красную. Кастон понимал, что некоторые из коллег считают его приверженность единообразию проявлением эксцентричности. Но какой смысл в разнообразии ради разнообразия? Если находишь что-то такое, что отвечает твоим требованиям, то зачем от этого отказываться?

Взять хотя бы завтрак. Кастон любил корнфлекс. И всегда ел утром кукурузные хлопья. Ел он их и сейчас.

— Какая чушь! — взорвалась его шестнадцатилетняя дочь Андреа. Разумеется, обращалась она не к отцу, а к своему семнадцатилетнему брату Максу. — Чип — дешевка. В любом случае он крутит с Дженифер, а не со мной. И слава богу!

— Ты такая простая, — безжалостно заклеймил сестру Макс.