Предупреждение Эмблера

— Схватка на ножах — не литературный спор, — возразил Сяо. — Эти люди обладают властью, есть они даже в государственных органах, и для них истинный враг — перемены. Любые перемены. — Он не стал вдаваться в детали. Присутствующие знали, о ком идет речь — о сторонниках жесткой линии, тех, кто сопротивлялся любому продвижению к транспарентности, справедливости и эффективности по той простой причине, что отсутствие всего этого позволяло им наслаждаться плодами закрытости, коррупции и самоуправства. Особенно опасны были те, кто, давно находясь наверху — в первую очередь в Народно-освободительной армии Китая и Министерстве государственной безопасности, — некогда сами, пусть и с неохотой, содействовали назначению Аня с надеждой на то, что новым Председателем можно будет управлять. Говорили, что такие гарантии дал им наставник и покровитель молодого политика, вице-председатель Коммунистической партии. После того как выяснилось, что новый руководитель не желает быть марионеткой, эти люди почувствовали себя обманутыми. Пока никому не хватило смелости выступить открыто, бросить вызов популярному лидеру и таким образом привести в движение сейсмические силы социального бунта, но они присматривались, наблюдали, выжидали удобного случая и постепенно теряли терпение. Небольшая группа наиболее активных противников Аня призывала действовать, доказывая, что время играет против них, что силы сторонников реформ только крепнут.

— Вы, заверяющие меня в своей преданности, почему вы подталкиваете меня к тому, что чуждо мне и ненавистно? — разгорячился Лю Ань. — Говорят, что власть развращает, но не говорят, как. Теперь я знаю — вот так. Реформаторы начинают прислушиваться к тому, что шепчет им страх. Так вот, я отказываюсь слушать совет страха.

Сяо с трудом сдержался, чтобы не стукнуть кулаком по столу.

— Ты что, неуязвим? Если кто-то пустит пулю в твой реформаторский лоб, разве пуля отскочит? Если кто-то направит меч в твое горло, разве лезвие согнется? Совет страха, говоришь? А как насчет совета благоразумия?

Сяо был предан молодому Председателю и как профессионал, и как человек, что удивляло и смущало многих. Человек, прослуживший несколько десятилетий в Министерстве государственной безопасности, не очень-то соответствовал представлению о типичном стороннике Аня. Однако еще до возвышения нового лидера, до его избрания Председателем Всекитайского собрания народных представителей Сяо успел оценить потенциал Аня и проникнуться уважением к его энергичности и целостности. На взгляд Сяо, в нем воплотились лучшие качества китайского характера. Вместе с тем опыт общения с партийными кадрами не оставлял у Сяо иллюзий относительно того самого аппарата, разобрать который намеревался реформатор. Аппарат этот не только порождал безделье и отставание, но и самообман, который Сяо считал еще более тяжким грехом.

Этим и объяснялась его горячность на встрече с Председателем. Сяо вовсе не хотел, чтобы Ань наступал себе на горло, изменял принципам — он лишь хотел, чтобы Ань сохранил себя для страны. Деспотизм бывает полезен, когда служит общему благу.

— Вы знаете, что мы с товарищем Сяо нередко расходимся во взглядах по разным вопросам, — негромко заговорил пятидесятилетний Ван Цай, большие глаза которого казались еще больше за стеклами очков. — Но в данном случае я разделяю его опасения. Меры предосторожности необходимы. — Ван Цай был экономистом по образованию и одним из старейших друзей нынешнего главы государства. Именно он убедил Аня, тогда еще молодого человека, работать внутри системы — удар изнутри может быть куда более грозен, чем снаружи. В отличие от других членов личного совета Председателя, Ван Цай не выражал беспокойства по поводу темпа проведения реформ — наоборот, настаивал на его ускорении.

— Давайте обойдемся без эвфемизмов, — сказал Ань. — Вы хотите, чтобы я провел чистку.

— Не чистку! — воскликнул Ван Цай. — А удаление противников. Это защитная мера.

Председатель бросил на наставника резкий взгляд.

— Как сказал Мэн-цзы, какой смысл защищаться, если ты при этом теряешь себя?

— Ты просто не хочешь пачкать руки, — слегка покраснев, возразил Сяо. — И вот что я тебе скажу — скоро все будут восхищаться чистотой твоих рук... на твоих похоронах! — Сяо всегда гордился способностью контролировать себя, но сейчас он уже тяжело дышал. — Я не разбираюсь в юриспруденции, экономике, философии, но знаю толк в обеспечении безопасности. Я сделал карьеру в Министерстве безопасности. И, как сказал тот же Мэн-цзы, когда осел говорит об ослах, благоразумный муж слушает.

— Ты не осел, — усмехнулся Лю Ань.

— А ты не благоразумный муж, — отозвался Сяо.

Подобно другим сидящим за столом, Сяо не только распознал необычайный потенциал Аня, но и помог ему осознать свои способности. Каждый из них связал с новым лидером и свою личную судьбу. В истории Китая были люди, подобные Аню, но ни одному из них не сопутствовала удача.