Предварительные решения

– Верно, могло быть и так. Но войны, если ты помнишь, в тридцать восьмом не случилось. Не знаю, как бы он воевал, попади из училища сразу в бой, наверное, хорошо. За год Самойлов успел сбить вполне боеспособное подразделение. Изучил театр предстоящих военных действий, не поленился даже на японской территории побывать. Наработал кое-какие тактические приемы. Ну и личный состав очень сильно подтянул. Вообще, это отличительная особенность майора – гонять подчиненных до седьмого пота. В итоге на фоне остальных частей 57-го ОК рота выделялась довольно сильно, особенно на первоначальном этапе. Выучка и дисциплина как красноармейцев, так и командиров у Фекленко, сменившего Конева, была, откровенно говоря, слабая. Еще один характерный момент: пока командовал Фекленко, Самойлов гонял своих подчиненных, но с инициативами не лез. А вот когда приехал Жуков, то оказалось, майор, тогда еще лейтенант, просто фонтанирует идеями. Никогда не угадаешь, с кем, не считая Жукова и своих замов, Самойлов больше всего общался.

– Штерн?

– Смушкевич.

– Тот самый? Заместитель Мерецкова по авиации?

– Точно. Сейчас пробивает идею, что в звене должно быть не три, а два истребителя. Летать парами он начал как раз в небе Халхин-Гола. И знаешь, что самое интересное?

– Слушаю, Павел Михайлович.

– Кое-кто из тех, кто воевал с генерал-лейтенантом Смушкевичем в Монголии, говорят, что идея эта лейтенанта Самойлова.

– Да ну. Не может быть.

– А что, может, ему Лев Захарыч подсказал? – подколол капитана Фитин.

– Пока у меня нет мнения по этому вопросу.

– Хорошо. Для иллюстрации действий роты приведу еще два самых ярких примера, и пойдем дальше. Вы там, в своем генерал-губернаторстве, вообще что знаете о боях с японцами?

– Признаться, крайне мало, Павел Михайлович.

– Значит, о разгроме у горы Баин-Цаган не слышал?

– Что-то смутно знакомое. Может, в газете читал.

– Возможно. В двух словах – наши подловили японцев, переправившихся в ночь на четвертое июля на наш берег, и как следует им всыпали. В газетах не сообщалось, что накануне из рейда вернулась группа Самойлова и притащила языка, который и рассказал о намечающемся рейде. У Жукова было меньше суток, чтобы организовать достойную встречу, но он справился. Мы потеряли более пятидесяти танков сгоревшими и примерно столько же поврежденными, но заставили япошек, бросая все, что можно и нельзя, удирать вплавь на свою территорию. Одних утонувших тогда более тысячи выловили. А всего безвозвратные потери японцев оцениваются примерно в десять тысяч.

– Серьезно.

– Да, более чем. А самый цимес знаешь в чем?! Бойцы Самойлова смогли подловить японцев потому, что были переодеты в монголок, пасущих яков. А потом взяли сопровождение японского офицера, проводившего рекогносцировку, в ножи. Профессионализм, наглость, удача – даже не знаю, что тогда им помогло. Мы тоже там сотнями вылавливали японских агентов, переодетых мирными пастухами, но им до ухищрений майора было ой как далеко. Начиная с первых чисел августа, по данным радиоразведки, японцы предпринимали большие усилия для обеспечения порядка у себя в тылу. И привлекали для этого значительные силы. Разумеется, там действовала не только рота глубинной разведки. Было создано несколько аналогичных групп из пограничников Кяхтинского погранотряда и бойцов Отдельного батальона войск НКВД. Но разведчиков Самойлова японцы оценили особо, что, впрочем, не удивительно. Со снабжением там и у них, и у нас напряженно было, а ребята, можно сказать, работали на совесть, с огоньком.

– Представляю, – улыбнулся капитан, хлопнув себя ладонью по бедру.

– А теперь следи внимательно за датами. Самойлова сдал завербованный японской разведкой еще в начале тридцатых капитан из штаба корпуса, отвечающий за координацию между всеми разведгруппами. Также он согласовывал безопасные коридоры при возвращении групп с японской территории. Особенно актуально это было как раз для Самойлова. Его люди под какими только личинами не возвращались. Десятого августа, запомни дату, группа возвращалась с раненым бойцом, и командир принял решение срезать угол и перейти линию фронта, примерно километр не доходя до согласованного места. Понадеялся, что погранцы его уже в лицо знают. Это их и спасло: капкан клацнул, но достать разведчиков смог только снайпер, пуля попала в майора на излете и, ударившись о лопатку, срикошетила вверх. Казалось бы, легко отделался, но пуля оказалась отравленной. Через несколько часов майора стало лихорадить, поднялась температура за сорок, появился отек легких. В общем, врач решил, что шансов нет. И тут приходит местный монах и обещает Самойлова вылечить. Есть, мол, поблизости монастырь, или как он там у них называется, основан аж самим Александром Македонским для своих раненых воинов.

– Не может быть! Македонский значительно южнее шел.

– Да плевать на Македонского. Второй раз сам Жуков к доктору подошел. Тот снова подтвердил, что майору в лучшем случае пара часов осталась. В общем, отдали Самойлова монахам, приставили двух бойцов, но я так понимаю, никто уже не верил, что он выкарабкается.