Предварительный диагноз: смерть

После обеда на этаже появился очкастый плешивый мужичок в замусоленной джинсе и скрылся в недрах дежурного поста. Вскоре, немного озадаченный, он прошёлся по палатам, что-то записывая себе в блокнот. По тем самым, где я вывел из строя камеры наблюдения. Значит, скоро всё восстановят. Пока купят новые, пока смонтируют и настроят… Дня три-четыре у меня есть. Мало.

А Борис с процедур так и не вернулся. В общем зале на столе одиноко пылилась его недоделанная картинка. Оперативно сработали, суки. Вчера вечером одного в расход, утром уже готов новенький. Меня на сегодня, очевидно, решили оставить в покое.

– Прикинь, а Борьку-то выписали!

Артём плюхнулся рядом со мной на диван.

– Меня на его место перевели зачем-то.

К ветвям поближе, понятно зачем. Тянуть было нельзя.

– Хрен ты угадал, выписали. Отсюда просто так не выписывают.

– Ты о чём?

– У меня брат тут сгинул в том году.

Артём уставился на меня, удивлённо вскинув брови.

– С этого момента поподробней.

Я вздохнул, стрельнув глазами на санитаров.

– Ты ток веди себя как обычно и не ори на весь этаж. На прошлые новогодние праздники мой младший брат допился до белочки, и его отвезли сюда, прокапаться и на профилактику. Когда жена приехала навестить, ей урну выдали с прахом. Сказали: помер ваш муж, от сердечного приступа, а мы его уже кремировали. Получите, распишитесь.

– Ты гонишь, – недоверчиво ответил Артём, – откуда в дурке крематорий? Да и не могут они… это… ерунда какая-то.

– Ага, а ещё большая ерунда, что у моего брата сердце было, как у быка. Поэтому я здесь.

– Ты сам сюда заехал? Прикинулся, штоль?

– Тип того. Нужно было выяснить, что в этой богадельне происходит. Я думаю, знаю, куда увели Бориса, и если тебя на его место перевели – скорее всего ты следующий.

– Мих, тебе чё, таблетки с утра не выдали? Чё ты несёшь, какой следующий? Вон Серёгу выписали, за ним родители приезжали.

– А ты их видел?

– Нет, но…

Он осёкся, задумался на секунду и мотнул головой. Но я увидел искру сомнения. Нужно было дожимать.

– Я вчера ночью был в подвале. Борис там, вместе с моим братом.

– И что же там, по-твоему, с ними делают? И как ты вообще туда попал?

Я посмотрел на него, словно взвешивая все за и против. Чуть сузив глаза, снова быстро метнул взгляд на санитаров и наклонился к Артёму чуть ближе.

– Сядь сейчас за столик, где обычно Боря картинки собирал свои, там до сих пор куски ещё раскиданы. Видишь?

– Зачем?

– За полиэстером. Увидишь кое-что. После того, как один из кусочков упадёт на пол, ты его поднимешь, положишь на место и сядешь снова на диван. Возьмёшь в руки книжку, сделаешь вид, что читаешь. Но сам посматривай вон на того санитара, который ближе к дежурному посту стоит. И что бы ты ни увидел или почувствовал, не вздумай дёргаться или шевелиться. Это для твоего же блага. Понял? Даже головой старайся не вертеть.

– Миш, я…

– В худшем случае посидишь просто так и можешь потом меня стороной обходить.

Я зевнул. Потянулся, встав с дивана, и пошёл к себе в палату.

У меня получилось его заинтриговать. Но как сильно? Сейчас узнаем.

Оставив тело «подремать» на кровати, я вышел из палаты несколько минут спустя и с облегчением увидел Артёма за столом.

Он чуть вздрогнул, когда стоящий напротив него стул немного подвинулся, а затем, как заворожённый, начал следить за маленькими кусочками мозаики, которые сами по себе стали складываться в картинку.

Я подвинул один из них к краю и скинул на пол. Артём огляделся по сторонам, словно ища невидимого хулигана. Ближайший к нему пациент сидел в паре метров, не подавая признаков интеллектуальной жизни.

Чтобы напомнить о себе, пришлось ещё немного пнуть цветную картинку. Всё ещё озираясь, он поднял её, положил обратно и наконец-то вернулся на диван. Взял книжку, рассеянно открыл первую попавшуюся страницу.

Кажется, зрительная зона находится у человека где-то в районе затылка. Встряхнув полупрозрачные руки, я встал у него чуть позади, положил ладонь на голову и медленно, миллиметр за миллиметром, начал погружать её Артёму в мозг. Я сосредоточенно смотрел на глубокую вмятину на лбу, которая делила лицо санитара почти пополам. На две широкие ноздри, растёкшиеся двумя пещерками по обеим щекам.

Но это уже не я смотрю.

Это мы – ВИДИМ.

Тело Артёма напряглось, и я услышал судорожный вздох.

– Блять.... – еле слышно выдавил он из себя.

К санитару подошла жаба Зинаида, что-то сказала, заставив его рассмеяться, обнажив две белёсые костяные пластины вместо зубов.

И тут меня словно ударило током. Артёма же сюда доставили с панической атакой! Твою мать! Не хватало только, чтобы его сейчас срубило!

Я задержал дыхание, как можно аккуратней извлекая руку из головы. Он немного посидел, всё ещё не сводя глаз с парочки ублюдков, ворковавших у стены, встал и на негнущихся ногах пошёл в сторону моей палаты, стараясь держаться от них подальше.

Артём сел на кровать и, дождавшись, пока я открою глаза, спросил.

– Кто ты?

Всё ещё бледный от увиденного, но задал хороший вопрос. Зрит в корень.

– Человек, не волнуйся. С некоторыми особенностями, но человек.

– А твой брат?

– Такой же, только гораздо сильнее.