Предварительный диагноз: смерть

– С Сергеем я перед завтраком встретился, всё обговорил уже. Он закончит утреннюю уборку и отпросится в город, к родителям. После обеда вернётся, скинет посылку в условленном месте. Надеюсь, всё пройдёт тихо и оружие нам не понадобится, заберём на обратном пути. Ночью я усыплю медсестру и санитаров, вытащу тебя из палаты. Спускаемся в подвал, там охранник неприятный, но с ним я справлюсь. Дальше находим, как открыть проход в пещеру…

– В смысле находим?

– Там фальшстена стоит, с этой стороны я не увидел очевидных способов её сдвинуть. Думаю, изнутри проще будет. Поищу рычаг или ещё какую-нибудь хрень, которая её откроет. Поднимаем моего брата, Бориса, тащим их на выход. Я позвоню, и нас заберут. Придётся немного пройтись по ночному лесу. Только за Серёгой ещё зайдём, нельзя его тут оставлять.

– Я бы оружие сразу забрал перед тем, как в подвал идти, на всякий случай.

– Ну… да, согласен, разумно. В общем, весь день ведём себя тихо, спокойно, без шума и пыли, как говорится.

– А если у курьера нашего не получится? Что тогда? Ладно, в городе с оружием заметут, кто ему поверит, что стволы в дурку тащит. А тут? Полезет охрана проверять и всё, приехали.

– В городе проблем не будет, там его прикроют. Если не пустят сюда, то он скинет всё у себя в комнате. Заберём, так или иначе. Всё нормально будет, не бзди. Я в нём уверен.

Мы отнесли подносы с грязной посудой и направились в общий зал.

– Ух, представляю, какой хай утром поднимется… Погоди, так нас же в розыск объявят!

– Возможно, но я к этому времени уже в Москве буду, так что насрать. Хочешь, полетели со мной, пристрою тебя куда-нибудь.

– Ага, и Борю с торчком тоже с собой заберёшь?

– Отстань, а? Давай по одной проблеме за раз решать. Учитывая, что тут у них в подвале происходит, мне кажется, общий язык я со Степанычем найду. Может, и не будет розыска никакого. Посмотрим.

Самая хреновая часть в каждом плане – это ожидание. Время, словно издеваясь, тянулось не просто медленно. Оно вообще остановилось. Казалось, что прошло уже две вечности, прежде чем я увидел в окно, как Сергей садится в ярко-жёлтое такси.

Десять утра.

В двенадцать я успел возненавидеть карты.

В час дня, когда я собирал уже третью по счету грёбаную картинку из грёбаных маленьких цветных кусочков, ко мне подошла медсестра в сопровождении плечистого санитара, того самого, с канавой в голове, и пригласила пройти с ними в процедурный кабинет.

– Мариночка, с вами – хоть на край света, – лучезарно улыбнувшись, ответил я, с видимым сожалением отрываясь от своего занятия.

Вопреки моим ожиданиям мы не остановились на втором этаже, а спустились на первый. Прошли по длинному коридору почти до центрального входа и остановились у двери с загадочной табличкой «Кабинет ЭСТ». Внутри нас встретил добродушно скалящийся Аркадий Степанович с ещё одном санитаром.

– Михаил, категорически вас приветствую! Марина, спасибо, вы свободны.

Он кивнул медсестре, а мне жестом показал на гибрид кушетки и кресла, который изогнулся затейливой волной у противоположной стены кабинета. Я пожал протянутую руку и пошёл укладываться на это странное ложе.

– Что на этот раз, Аркадий Степанович? Как будете мучить? Я заметил надпись «ЭСТ» на двери кабинета. Какой-то новый метод исследования?

– Как верно вы угадали, – хохотнул главврач, – когда-то этим варварским методом именно мучили несчастных пациентов.

Пока он говорил, санитары застёгивали кожаные манжеты у меня на руках и ногах. И сразу по два, фиксируя каждую конечность по всей длине. Хм.

– Электросудорожная терапия начала применяться ещё в начале двадцатого века и получила медицинское признание незадолго до второй мировой войны. Однако в сообществе психиатров мнения о её эффективности до сих пор крайне противоречивые.

Один из санитаров подкатил ко мне прибор с изогнутой штангой, у которой на конце было подобие широких плоских наушников, размером с половину моей головы.

– Так, стоп. Вы собираетесь бить меня током?

Я попытался встать, но манжеты держали на удивление хорошо.

– Ну почему сразу бить током? Стимулировать отдельные участки мозга для достижения необходимых результатов. Конечно, нужно соблюдать определённые меры безопасности.

Аркадий Степанович подошёл ко мне, поигрывая небольшой резиновой шайбой с полой трубкой посередине.

– Например, если не дать эту штуку пациенту, – он раскрошит себе зубы или вообще откусит язык. Я уж молчу, что случится, если кто-то вдруг решит поиграть с настройками, а то и вовсе заменить пару плат… у-у-у-у-уф-ф-ф-ф-ф-ф…

По его телу словно пробежала лёгкая дрожь. Он передёрнул плечами, как от озноба.

– Это может невероятно взбодрить! Или… выжечь нейронные связи, погрузить человека в кататонию. Знаете, что это?

Мне показалось, или он хихикнул?

– Кстати, мне до сих пор пока никто не звонил по поводу вас. Ваша дама сердца удивительно занята. Впрочем, это лирика. Больше всего меня интересует вопрос, зачем вы испортили мои камеры в палатах? И как?