Предварительный статус

Проходя по коридорам с прозрачными стенами, Юра завороженно вертел головой. “Я гуляю по Марсу!” – ликовало все его существо. Пусть и таким бесконтактным способом, не соприкасаясь подошвами с поверхностью планеты, не вдыхая непригодный для человека здешний воздух. По спине бежал холодный пот, затем резко бросало в жар, а руки тряслись.

Прижавшись к одному из участков прозрачного коридора, продолжали целоваться те же ребята, что делали это так увлеченно в космическом корабле. “Ну вот, все-таки пропустили Марс,” – с досадой буркнул себе под нос Юра.

Из-за поворота вошла в этот участок стеклянного лабиринта Кира, и он заметил, что ее волосы как-то вспорхнули с плеч, а пряди, собранные сверху, опустились на лицо.

Девушка-экскурсовод рассказывала о том, что гости планеты могут наблюдать по ту сторону. Но для него это превращалось в нечто вроде:

А вот здесь вы видите образец по....

Вместо привычного нам воздуха там....

Теперь поверните. Да…

На…градусов ниже…

Именно это и дает....

Ну как, вам понравилась наша…

Экскурсия.

– А, что? – опомнившись, ответил на вопрос Юра.

– Вы с таким интересом меня слушали.

– Ах, да. Ооочень понравилось, правда.

– Может быть, хотите увидеть те экспонаты, которые люди привозят сюда, чтобы, так сказать, оставить след на чужой планете?

– И что, многие привозят свои вещи сюда?

– Конечно, мы уже открыли тут настоящий музей.

В одной из комнат с обычными непрозрачными стенами стояли стеллажи с кучей какого-то хлама. Но так казалось на первый взгляд. Например, на одной из полок хранили все оставленные посетителями Марса зубные щетки.

– Черт, сколько же их тут набралось?

– По последним подсчетам – 1754.

– Вот это прорва!

С другой полки Кира уже доставала устаревшие гаджеты: обычные смартфоны без датчиков обработки сигналов мозга, давно вышедшие из моды наушники, которые когда-то приходилось заряжать от станции, очки виртуальной реальности и другие технические приспособления прошлых лет.

– Что-то совсем старые модели. Кто держал у себя это?

– Какие-то образцы привез коллекционер раритетной техники. Некоторые просто хранились в семьях, как память о прошлом.

– Ну да, не все выбрасывают старые вещи.

– А в этом что-то есть, да? Прикоснуться к истории. Вот почему люди привозят частички земного мира сюда.

– Хотят войти в историю.

– Историю освоения другой планеты.

Они смотрели друг на друга минуты две, не отрываясь, пока с одной из полок что-то не грохнулось. Кира нагнулась и подняла с пола сверток с какими-то тряпочками. Это были детские распашонки, пинетки и чепчики.

– А у тебя есть дети? – спросил Юра.

– Пока нет. И теперь будут не очень скоро. Тем, кто работает здесь, запрещено заводить детей. Тут ведь нет роддомов, и вообще, всего один врач общего профиля на всех. Для более серьезных вмешательств пока нужно летать на Землю. А у тебя?

– Сын. Виктор. Ему скоро будет четыре года.

– Как мило.

Еще около сорока минут они разглядывали стеллажи с самым разным содержимым. Были тут и вполне понятные экспонаты, вроде книг или предметов обихода. Но попадались и странные. На крючке у стены висел отрезанный клок волос, он был очень длинный. Как будто кто-то специально отращивал волосы, чтобы потом оставить их на Марсе.

Молодой нейробиолог с интересом уставился на этот экспонат, словно пытаясь понять мышление человека, который хочет увековечить себя именно таким способом. Через несколько шагов он увидел правила приема предметов, размещенные на стене. “Нельзя принимать от посетителей грязные вещи, окурки, использованные презервативы…”, – говорилось на стенде.

– Это серьезно?

– Ага. Чего только ни пытались всучить нашим сотрудникам.

– Видимо, для них действительно важно что-то после себя оставить. Ха-ха.

Оставить. Юра снова пощупал конверт во внутреннем кармане. Нет, наверное, еще не время.

После экскурсии он решился и спросил, как на Марсе принято приглашать выпить кофе, и где тут можно перекусить. Кира привела его в буфет для сотрудников. Помещение выглядело, как обычная столовая. Но вряд ли на Марсе есть выбор мест для питания и досуга.

Они взяли подносы и стали набирать себе еды из разных емкостей. Тут были вполне земные блюда, чего и следовало ожидать. Гость этой планеты положил на тарелку куриную отбивную, печеный картофель, кукурузу и салат. Кира взяла рыбу на пару, фасоль и пончик.

Столик заняли у окна. “Окно?!” – мысленно крикнул Юра. За стеклом был какой-то плакат с изображением городских улиц на планете Земля. Но на долю секунды он опешил, не поверив своим глазам.

– Это чтобы представить себя дома, – объяснила девушка. – Окно, само собой, не открывается. Оно бутафорское.

– А, понятно, что-то терапевтическое. Для профилактики депрессии.

– Ты что, психолог?

– Нейробиолог. Здесь, кстати, должен работать мой университетский преподаватель.

– Да. И как его зовут?

– Семен Борисович Кулешов.

– Ах, да. Тот седой дедушка-ученый.

– Когда я его в последний раз видел, он не был седым.