Предварительный заезд

– Знаете, – задумчиво сказал Янг, – Стивен рассказал мне обо всем, что вы написали прошлой ночью. Можете считать меня старой глупой курицей, не способной к двум прибавить два. Но, когда я сам попытался расследовать эту историю, у меня ничего не вышло.

– Все дело в том, – улыбнувшись, ответил я, – что я знал пароль.

– Алеша? – удивленно спросил Йен.

– Нет... Лошади.

– Братство жокеев, – иронически вставил Стивен. – Члены этого братства узнают друг друга по всему миру.

– Можете не иронизировать, – надулся я. – Так оно и есть.

– Я не могу понять только одного, – сказал Йен. На его спокойном невыразительном лице не было заметно никаких признаков вчерашних волнений.

– Почему вы были так уверены, что в самом центре событий находился Малкольм? Я хочу сказать, что с виду все это было случайным стечением обстоятельств... но вы твердо стояли на своем.

Я хмыкнул.

– Само по себе это ничего не значило... просто еще одна мелочь к общей куче. Это страница из его записной книжки, которую Юрий Шулицкий послал Кропоткину. Вы помните, как она выглядела? Вся изрисована закорючками. А при каких обстоятельствах большинство людей так ведет себя? Когда слушают или ждут. Скажем, когда ожидают ответа по телефону. Если помните, внизу страницы были какие-то буквы и цифры. "DЕР РЕТ 1855, К's С, 1950". Ладно... на первый взгляд они показались мне ничего не значащими, но вчера, пока мы катались по Москве, я подумал, что... Представьте себе, что Малкольм рисует закорючки, ожидая что-то с такими номерами. Затем мы проехали станцию метро, я подумал о поездах... и вся эта чертовщина неожиданно прояснилась.

"DЕР РЕТ 1855, К's С, 1950" должно было означать "Dераrt Реterborough 18.55", а "К's С, 1950" означало время прибытия на Кинг-Кросский вокзал. Он звонил узнать расписание поездов. * – Но почему вы расшифровали сокращения именно так? – с любопытством спросил Стивен.

– Питерборо – ближайшая станция к Бергли.

– Значит, – медленно сказал Йен, – Бориc подслушал в поезде из Бергли в Лондон переговоры Малкольма с его друзьями о продаже товара...

– Мне это показалось вполне возможным, – ответил я. – Вернее, наиболее вероятным. И на том же самом листе бумаги, скорее всего дожида ясь ответа железнодорожной справочной, ведь иной раз их приходится ждать веками, Малкольм написал имя Джонни Фаррингфорда как кандидата на знакомство с "Алешей". Я не знаю, хорошо ли Херрик знал Джонни, но он не любил его. В разговоре он назвал Джонни дерьмом.

– Но как он мог дать кому-то столь компрометирующую бумагу? – удивился Стивен. – Неужели он был настолько глуп?

Я потряс головой.

– Бумажка попала ко мне лишь благодаря невероятно удачному стечению обстоятельств. Столь же невероятным оказалось то, что я смог понять записи.

А для Малкольма это были просто бессмысленные каракули, клочок бумаги, годный лишь на то, чтобы выбросить его... или дать кому-нибудь для таких же случайных записей.

– Как ваш кашель? – сменил тему Стивен.

– Чертовски скверно. Что вы скажете насчет ленча?

Нас было трое, поэтому мы заняли отдельный столик рядом с моим прежним, за которым все так же сидели Уилкинсоны и Фрэнк.

Йен милостиво взирал на Фрэнка.

– Сохранился ли статус-кво в ваших с ним отношениях? – негромко спросил он меня.

– Вы имеете в виду, знает ли он, что я о нем знаю? – уточнил я. Нет, не знает. Знает ли он, что вы знаете? Кто знает!

– Знает ли он, что я знаю, что вы знаете, что они знают, что она знает, что вы знаете? – сказал Стивен.

Миссис Уилкинсон наклонилась ко мне из-за соседнего столика.

– Мы уезжаем во вторник, – сообщила она, – а вы? Мы с папочкой нисколько не жалеем, что пора возвращаться домой, правда, папочка?

Папочка выглядел так, словно готов был немедленно ехать в аэропорт.

– Надеюсь, что да, – ответил я.

Пришла Наташа со вздернутыми бровями и застывшей улыбкой и сообщила мне, что я не сдержал обещания предупреждать ее о своих отлучках.

Все шло как обычно, за исключением того, что мое мясо на этот раз ел Стивен.

После ленча мы втроем поднялись ко мне в номер. Йен и Стивен взяли пальто и шапки, которые оставили в комнате перед тем, как идти в ресторан.

Пока мы договаривались, кто кому будет звонить и когда мы в следующий раз встретимся, в дверь резко постучали.

– Боже, только не это... – простонал Йен, прикладывая руку к шишке на голове.

Я подошел к двери и спросил:

– Кто там?

Молчание.

Подошел Стивен и задал тот же вопрос по-русски.

На этот раз ответ прозвучал, хотя Стивен не обрадовался, услышав его.

– Он сказал, что его прислал генерал-майор.

Я повернул ключ и открыл дверь. В коридоре стояли двое крупных мужчин с бесстрастными лицами, одетых в длинные шинели и форменные фуражки. Стивен был потрясен. Он явно решил, что представители власти явились, чтобы немедленно выслать нас из страны.

Один из пришедших вручил мне заклеенный конверт, адресованный Рэндоллу Дрю. В нем лежала краткая, написанная от руки записка: "Прошу Вас проследовать с моими сотрудниками" и подпись: "Генерал-майор".

Бледный Стивен, глядя на меня округлившимися глазами, сказал:

– Я подожду здесь. Мы оба подождем здесь.