Предвестник бури (СИ)

Решительно развернувшись на пятках, девушка стремительно пролетела мимо меня, пересекла коридор и гостиную, буквально выбежала за дверь, хлопнув ею так, что я поморщился от громкого звука. И с перекошенным лицом наблюдал, как со старого косяка полетела пыль, а с потолка осыпались отслоившиеся остатки былой краски. Причём пыль поднялась не только там, я помахал рукой перед носом, но это не помогло: сморщился и чихнул подряд трижды. С безразличием оглядел кухню, пожал плечами и направился к себе.

То время, сколько незнакомка была в доме, я и не задумывался, откуда она вообще здесь взялась. Как прошла внутрь? Хотя на этот вопрос ответ можно было предположить очень легко: вряд ли Перкинс закрыл дверь, когда уходил после своего последнего визита. Кстати о нём… Пошевелил челюстью, осторожно помял щеку: как ни странно, характерной после такого удара боли не было. А ведь я точно помнил, что прилетело мне от начальника стражи нехило. Голова вот до сих пор гудела, всё тело немного ныло, но типичных для такой ситуации ощущений не было.

Пока раздумывал, вновь оказался в гостиной. Подошёл к месту, на котором очнулся утром: силуэт моего тела явно вырисовывался в центре большого горелого пятна. Я как будто действительно был объят пламенем, которое существенно так подпортило и без того еле дышащий пол. Очень странный эффект. И что бы это могло быть? Случаев самовозгорания в городе не было, по крайней мере, я за всю свою жизнь не слышал о таком ни разу. Может, у Перкинса в страже что-то такое изобрели? И он чем-то меня обрызгал, а потом незаметно поджег? Но почему тогда у меня нет ожогов? Или действие этого не предполагает?

Мотнул головой. Какой смысл об этом думать, если у меня банальных знаний не хватает даже для построения хоть какого-то предположения, что это вообще возможно?

И тут же мои мысли закружились вокруг другой аномалии: незнакомка. Таинственная и прекрасная. Непонятно откуда пришедшая и ускользнувшая раньше, чем я успел хотя бы её имя спросить. Вскинул руку и в досаде взлохматил волосы, кляня себя: надо было всё-таки хоть пару вопросов задать! Так ведь и не понял, что она тут делала и какого анхая ей нужна была моя кухня? Да, такие прелестные создания не остаются в домах бедняков, пусть и аристократов. Тем более, что его аристократическое начало очень скоро станет безвозвратным прошлым. И все-таки… Любопытно было, что же это всё было.

Бросив последний взгляд на горелое пятно, я направился в свою комнату. На столе меня сиротливо ждала черствая краюшка вчерашнего хлеба и полкружки киселя: санитарам не запрещалось уносить домой то, что не доели больные. Кисель любили далеко не все, так что иногда мой рацион становился слегка разнообразнее, чем пара сваренных без соли корнеплодов.

Подхватив нехитрый завтрак, присел на матрас. Почему-то именно сейчас привычный затхлый запах помещения показался особенно мерзким. Как и безвкусный вязкий кисель, и черствый горьковатый хлеб. И тонкий чуть влажный от сырости матрас вызывал лишь отвращение. Скорей всего, в этом была виновата незнакомка. От нее веяло каким-то совсем другим миром, совершенно особенной свободой. За несколько минут рядом девушка буквально отравила меня этим свежим воздухом, как будто заставляя заново осознать свое положение и отчаянно захотеть чего-то другого. Того, для чего меня растил отец. Той, другой жизни, в которой у меня было всё!

Кусок хлеба комом встал в горле, я ударил себя по грудине, зло проглотил застрявшую пищу. Запрокинув голову, запил остатками киселя, со стуком поставил кружку на стол. Хватит! Да, я потеряю своё родовое имя и аристократическое звание. Разваливающееся на части поместье, клочок неухоженной земли под ним, два рудника, что числятся за мной и…

— Стоп, — от неожиданности проговорил вслух. — Рудники!

Слепо уставился в стену. Конечно, как я мог забыть! После смерти родителей дядя взял с меня разрешение на разработку двух месторождений своими силами. Находясь в полной растерянности, я тогда не особо и интересовался, что именно на тех рудниках добывалось. Знал только то, что вроде как основным компонентом была железная руда.

По словам дяди, они уже тогда находились в плачевном состоянии, да и прибыль с них была крайне мала, еле окупала расходы. Но он обязался выплачивать мне проценты с выручки. И как я не напрягал память, не мог вспомнить, чтобы в последние два месяца от дяди приходил чек. Не то чтобы этих крох хватило бы на выплату пошлины, нет. Но если я всё-таки окажусь на улице, мне понадобятся абсолютно все деньги, которые смогу достать за эти дни. Надо понять, на что я могу сейчас рассчитывать. Не исключено, что рудники просто выработали полностью, а потому никакой прибыли нет. Однако это предстояло выяснить лично.

— Стоит нанести дядюшке визит, — я криво усмехнулся, поднимаясь с матраса.