Предвестники викингов. Северная Европа в I - VIII веках

Резюмируем. В развитии культуры Северной Европы периода I–VIII вв. н. э. отчетливо выделяется эпоха преимущественного развития архаической традиции с выбросом собственной культурогенетической активности на континент. Импульсы средиземноморской культуры проникают на Север опосредованно и достаточно слабо. В северной зоне распространяются общегерманские достижения, генерированные на континенте (руны). Затем наступает период бурного культурогенеза во всех областях континента, для Севера имеющий следствием культурное обособление. Тенденции, возникавшие в общегерманской культуре, усиливаются и обостряются, порой достигая логической завершенности. При этом многие базовые параметры развиваются «уступом», совершая откат на прежние позиции (упадок объединительных тенденций). Наступает эпоха локальных миров, объединенных унифицированными культурными явлениями, — складывается мозаика, имеющая общий смысл и облик, но весьма разнообразная при близком рассмотрении, находящаяся в постоянном взаимодействии ее элементов. Главная прерывность в развитии северной традиции преодолена сравнительно быстро и отчетливо. Наступает период устойчиво континуального совершенствования раз обретенных параметров культуры, который сопровождается ее активным экспортом, с началом эпохи викингов приобретающим тотальный и всесторонне направленный характер.

Прасимвол, праформа и извлечение уроков

Устойчивая и постоянно воспроизводящая себя, определяющая своеобразие цивилизационного поля и все основные его характеристики, единая и непротиворечивая сущность локальной культуры всегда вызывает интерес. О. Шпенглер определил эту «монаду» как прафеномен. Под таковым он понимал, следуя за традициями Гете, выделенную из стиля какой-либо культуры идейную основу, которую можно воспринять, но нельзя проанализировать, разложить на части. Выделить прафеномен культурной формации, утверждает О. Шпенглер, значит определить ее внутренние возможности, которые далеко не всегда находят полное воплощение, «чувственное проявление в картине мировой истории».

Что же является прасимволом и прафеноменом культуры Севера? Для «фаустовской» западной души О. Шпенглер вполне отчетливо определил ее символику: в основе ее — одиночество, бесконечность и беспредельность, неограниченность рамками телесной сущности и преодоление пространства (137; 281–282). Как и насколько соотносим западный прафеномен с северным? Имеем ли мы право рассматривать скандинавский мир как наиболее последовательное или, напротив, раннее и неполное воплощение той сущности, которая всецело определяла строй европейского мышления и образ деятельности в последние полтора тысячелетия?

Вероятно, можем. И рассматривать его необходимо именно как модель стремящейся к расцвету варварской цивилизации Европы. Скандинавия I тыс. н. э. — единственный камертон, позволяющий сопоставить, измерить и различить то, что полностью или частично скрыто под напластованиями эпох и чужих воззрений, традиций и символов. Однако рассматривать этот мир в столь далеком ракурсе, сглаживающем частности, также вряд ли уместно. С одной стороны, причисление Севера к «фаустовским» культурам дает определенный ключ, по крайней мере позволяющий определяться с точками отсчета. С другой — это слишком общее сопоставление, исключающее возможность учета локальных и временных трансформаций топохрона.

Беспредельное как таковое и выход за пределы тела в пространство мира, без сомнения, отчетливо проявляют себя в Северной культуре. Однако, как представляется, более надежным и законным претендентом на статус прафеномена Севера может быть признан феномен движения. Именно движением проникнут этот мир. Именно движение запечатлено на бесконечных наскальных рисунках эпохи неолита и бронзы. Именно движение захватывает в свой водоворот племена, стремящиеся с севера на юг и запад в поисках новой судьбы. Им наполнены символические и зооморфные орнаменты на произведениях искусства, движение в пикирующем соколе на пряжках германцев, движение в оскале вепря на гребне шлема вендельского воина и во взмахе крыльев птицы на нем. Корабельная культура Скандинавии — запечатленный полет по поверхности моря, но и дом на берегу — это тоже перевернутый корабль, внутри которого зимой у очага завершается цикл рассказов о предыдущем походе — завершается замыслом похода нового.