Предводитель маскаронов

КУПАНИЕ В ФОНТАНКЕ
Спозаранку,
На чьей-то стоянке,
Я яд пил из склянки,
А потом купался в Фонтанке,
Жёлтосморщенный, как обезьянка.

И смеялся над бедным Чижик,

Он сегодня ещё как-то выжил,
Он был бронзовый, мокрый и рыжий,
Он дразнился вот так вот: Вжик-вжик!

Я купался, купался, купался,

Как русалка, крутящая вальсы.
А ноябрьская непогода
Вызывала в прохожих зевоту.

Где-то страшные Невские глуби

Вызывали стучанья зубьи.
Где-то Финские Заливные
Перья Чижика вдаль уносили.

В ПАРАДНОЙ
В парадной стояла страшная вонь.
Она с каждым днём нарастала.
Наверное, кошечка в подвале умерла,
И тело её на куски распадалось.

Но каждый проживающий в подъезде знал,

Что не может так ужасно пахнуть кошка.
Каждый в глубине души предполагал,
Что в подвале человеческий труп угнездился надёжно.

Всем было страшно сойти на три ступеньки вниз.

Люди бежали наверх, закрыв носы воротниками.
Внизу, несомненно, находился сюрприз,
И сам он никогда оттуда не уйдёт ногами.

Борьба длилась долго — кто — кого,

Но бедный труп победил равнодушие.
Из соседнего подъезда на запах пришёл управдом,
Открыл дверь, и все застыли от ужаса.

Красивый парень лет тридцати,

В хорошей одежде, лежал убитый.
Он уже почти превратился в слизь.
Он, безусловно, был из мира элиты.

Красивая женщина, блондинка управдом,

Из бывших валютных проституток в отставке,
Без свидетелей, зажимая рот платком,
Обыскала человека в резиновых перчатках.

Увы, не награждён был её героизм.

Убитого уже кто-то давно обшарил.
Красавица долго отмывала слизь
И обливалась французскими духами.

Жильцы позвонили в милицию, в морг,

А также в эпидстанцию,
Жалуясь на удушающий смог
И на разлагающуюся субстанцию.

С жильцов подъезда потребовали хороший куш

За то, что трупаря вывезут к вечеру.
Каждый заплатил по сто рублей.
Ужасно воняло. Делать было нечего.

— Мы не убивали этого пацана, —

Жаловались встревоженные люди.
— Почему мы за него должны платить?
— Не заплатите, ещё два дня нюхать будете!

Так усопший жильцов наказал

За пассивность и равнодушие.
Все помнили тот миг, когда он мёртвым стал.
Он просил о спасении, но его не послушали.