Предводитель волков

Нам следовало бы написать «хотела ответить», потому что эти последние слова были заглушены, как будто что-то закрыло губы дамы и помешало ей продолжать. Одновременно с этим Тибо услышал звук, весьма напоминавший поцелуй.

Несчастный осознал всю глубину нового разочарования, постигшего его.

Новоприбывший прервал его размышления, два или три раза кашлянув.

— Душечка моя, что, если мы закроем окно? — откашлявшись, спросил он.

— О, простите меня, монсеньер, — отвечала г-жа Маглуар, — я должна была сделать это сразу же.

Подойдя к окну, она сначала плотно закрыла его, а потом задернула шторы.

В это время незнакомец, чувствовавший себя как дома, придвинул к огню кресло, устроился в нем поудобнее и с наслаждением стал греть ноги.

Госпожа Сюзанна, несомненно, тоже считала, что для замерзшего человека самое спешное дело — согреться, потому что не стала искать со своим высокопоставленным любовником ссоры вроде той, что произошла у Клеантиды с Созием, а приблизилась к креслу и изящно облокотилась на него.

Тибо, видевший со спины эту пару, четко вырисовывавшуюся на фоне огня, пришел в ярость.

Гость вначале был озабочен лишь тем, как бы ему согреться.

Затем, ощутив наконец благотворное действие тепла, он поинтересовался:

— А что это был за гость?

— О монсеньер, — ответила г-жа Маглуар, — кажется, вы хорошо знаете его.

— Как? — удивился счастливый любовник. — Это тот позавчерашний бродяга?

— Он самый, монсеньер.

— Ну, попадись он мне только под руку!

— Монсеньер, — нежным, мелодичным голосом проговорила г-жа Сюзанна, — не надо строить дурных планов против своих врагов; напротив, наша святая католическая вера учит нас прощать им.

— Есть еще и другая религия, которая этому учит, красавица моя, и вы являетесь ее всемогущей богиней, а я всего лишь скромный неофит… Да, я признаю, что был не прав, пожелав зла этому негодяю; в конце концов, именно оттого, что он так предательски и так грубо поступил со мной, я нашел долгожданный случай проникнуть к вам. От его благословенного удара камнем я потерял сознание; увидев меня бесчувственным, вы позвали мужа; ваш муж, найдя меня бездыханным под вашими окнами, решил, что меня привели в такое плачевное состояние разбойники, и велел перенести меня в дом; теперь, наконец, вы почувствовали жалость ко мне, столько выстрадавшему ради вас, и разрешили мне прийти сюда. Стало быть, этот подлец, трус, негодяй — источник моего счастья, поскольку оно заключается в вашей любви; однако это обстоятельство не помешает ему, окажись он в пределах досягаемости моего хлыста, провести неприятнейшие четверть часа.

«Черт возьми! — размышлял Тибо. — Похоже, и в этот раз мое желание обернулось выгодой для другого! Ах, черный волк, друг мой! Вот урок для меня! Но — чтоб мне пропасть! — теперь я так хорошо стану обдумывать каждое желание, что из ученика сделаюсь мастером. Но, — прервал Тибо сам себя, — кому же принадлежит этот голос? Я уверен, что он мне знаком!»

— Вы еще больше разгневались бы на беднягу, монсеньер, если бы я сделала вам одно признание.

— Какое, моя милая?

— Этот негодяй, как вы его называете, увивается за мной.

— Да ну?

— Да, монсеньер, это так, — смеясь, подтвердила г-жа Сюзанна.

— Кто? Этот олух, этот плут, это ничтожество! Где он? Где он прячется? Клянусь Вельзевулом! Я скормлю его моим псам!

На этот раз Тибо узнал голос незнакомца.

«Ах, монсеньер Жан, — прошептал он, — так это вы!»

— Не беспокойтесь, монсеньер, — продолжала г-жа Сюзанна, положив руки на плечи своего возлюбленного и заставив его сесть, — здесь любят только вашу милость, и даже если бы я совсем не любила вас, я не отдала бы свое сердце человеку, у которого прядь красных волос надо лбом!

И, вспомнив злополучную прядь, так рассмешившую ее во время обеда, г-жа Маглуар вновь расхохоталась.

Тибо рассвирепел.

— Ах, предательница! — прошептал он. — Не знаю, что бы я отдал, лишь бы твой муж, твой честный муж, этот славный малый вошел и застал тебя на месте преступления.

Тибо не успел договорить, как дверь, ведущая в спальню мужа, распахнулась и метр Маглуар, ростом в пять футов вместе с огромным ночным колпаком, вошел в комнату с зажженной свечой в руке.

— Ах, черт возьми, — пробормотал Тибо, — кажется, теперь моя очередь посмеяться.

XIII ГЛАВА, В КОТОРОЙ ДОКАЗЫВАЕТСЯ, ЧТО ЖЕНЩИНА КРАСНОРЕЧИВЕЕ ВСЕГО В ТЕ МИНУТЫ, КОГДА ОНА НЕ ГОВОРИТ

Поскольку Тибо разговаривал сам с собой, он не расслышал, как г-жа Сюзанна тихо сказала сеньору Жану несколько слов.

Он только увидел, что колени у дамы подогнулись и она повисла на руках у своего любовника, как будто была без чувств.

Бальи остановился как вкопанный перед странной группой, освещенной его свечой.

Он оказался прямо напротив Тибо, и тот попытался прочесть на лице метра Маглуара, что происходит в его душе.

Но забавная физиономия бальи не была предназначена природой для передачи сильных чувств; Тибо увидел на лице снисходительного мужа лишь благожелательное удивление.