Предводитель волков

Голова у Тибо была непокрытой, и при свете луны Аньелетта увидела, что уже не один волос светился адским пламенем, а половина головы предводителя волков окрасилась в дьявольский цвет.

— Ой! — попятившись, вскрикнула Аньелетта. — Тибо, Тибо, что с вами произошло за то время, что я вас не видела?

— Аньелетта! — Тибо уткнулся лбом в землю и обхватил голову обеими руками. — Я ни одному человеку, даже священнику, не могу рассказать о том, что со мной произошло; но вам, Аньелетта, я скажу только одно: Аньелетта, Аньелетта, пожалейте меня, я был очень несчастен!

Аньелетта подошла к нему и взяла его за руки.

— Так вы любили меня? Вы меня любили? — воскликнул Тибо.

— Что поделаешь, Тибо, — с прежней мягкостью и простодушием продолжала она. — Я приняла ваши слова всерьез, и каждый раз, как кто-нибудь стучался в дверь нашего домика, мое сердце начинало сильно биться, так как я думала, что это вы пришли сказать старушке: «Матушка, я люблю Аньелетту, Аньелетта любит меня; согласны ли вы отдать мне ее в жены?» Затем, отворив дверь и увидев, что пришли не вы, я плакала, забившись в угол.

— А теперь, Аньелетта? Что теперь?

— Теперь, — ответила девушка, — как это ни странно, Тибо, несмотря на все то ужасное, что о вас рассказывают, я больше не боюсь вас. Мне кажется, вы не можете желать мне зла. Я без страха шла через лес, когда на меня бросился этот страшный зверь, от которого вы меня спасли.

— Но как вы оказались рядом со своим прежним жилищем? Разве вы живете не у мужа?

— Да, одно время мы жили в Везе, но там не было места для слепой старушки. Тогда я сказала мужу: «Бабушка для меня важнее всего; я возвращаюсь к ней. Когда вы захотите увидеть меня, вы ко мне придете».

— И он согласился?

— Сначала он не хотел, но я объяснила ему, что бабушке семьдесят лет, что ей осталось прожить только два или три года, — дай Бог мне ошибиться в этом! — и для нас это всего лишь два или три года мелких неудобств, а впереди у нас, вероятно, еще долгие годы. Тогда он понял, что надо поделиться с тем, кто обладает меньшим.

Но, слушая объяснения Аньелетты, Тибо думал только об одном: любовь, которую девушка некогда испытывала к нему, не угасла в ее сердце.

— Значит, вы любите меня? — снова спросил Тибо. — Аньелетта, вы могли бы меня любить?

— Да нет же, это невозможно, раз я принадлежу другому.

— Аньелетта! Аньелетта! Скажите только, что вы любите меня!

— Напротив, если бы я любила вас, я всеми силами старалась бы это от вас скрыть.

— Почему? Почему же? Ты не знаешь моего могущества. У меня осталось, может быть, всего одно желание, может быть, два, но, если бы ты помогла мне высказать эти желания, я сделал бы тебя богатой, словно королеву… Мы можем уехать из этих мест, покинуть Францию и даже Европу; существуют большие страны, Аньелетта, самые названия которых тебе неизвестны: Америка, Индия. Это рай под синим небом; там растут большие деревья и летают всевозможные птицы. Аньелетта, скажи, что пойдешь со мной; никто не узнает, что мы уехали вместе, никто не будет знать, что мы любим друг друга, и даже о том, что мы вообще живы.

— Бежать с вами, Тибо! — Аньелетта смотрела на предводителя волков так, словно поняла лишь половину сказанного. — Но разве вам неизвестно, что я больше не принадлежу себе? Разве вы не знаете, что я замужем?

— Не все ли равно, раз ты любишь меня и мы можем быть счастливы!

— О Тибо, Тибо, что вы говорите!

— Послушай, — снова заговорил Тибо. — Я хочу говорить с тобой от имени этого мира и потустороннего. Хочешь ли ты спасти мое тело и вместе с тем мою душу, Аньелетта? Не противься мне, сжалься надо мной, приди ко мне. Уедем! Поедем куда-нибудь, где не слышно этого воя, не будет этого запаха окровавленной плоти. Если ты боишься стать богатой и знатной дамой, поедем в такое место, где я снова смогу стать ремесленником Тибо, бедным, но любимым Тибо, а стало быть, счастливым Тибо, хоть и занятым тяжелым трудом; поедем куда-нибудь, где у Аньелетты не будет другого супруга, кроме меня.

— Тибо, Тибо! Я готова была стать вашей женой, но вы оттолкнули меня!

— Аньелетта, не напоминайте мне о моих ошибках, за которые я так жестоко наказан.

— Тибо, то, что вы не захотели сделать, сделал другой: он взял в жены бедную девушку, он заботится о слепой старушке, одной он дал имя, другой — кусок хлеба; он не просил ничего, кроме моей любви, не искал другого богатства, кроме моей верности; как же вы можете требовать, чтобы я отплатила ему злом за добро? Посмеете ли сказать, что я должна оставить того, кто доказал мне свою любовь, ради того, кто доказал мне лишь свое безразличие?

— Но раз ты его не любишь, раз ты любишь меня, Аньелетта, какое это имеет значение?