Предвыборная страсть

— Почему, почему вы позволили себе такое? Зачем он вам? Вот и муж ваш, наверное, застрелился поэтому, — забормотала Маша. — Мы так любили друг друга, а тут вмешались вы и столько бед натворили! Мало вам того, что вы — мэр, да?

— Я кое-что знаю о ваших отношениях и понимаю тебя, — мягко сказала Лера. — Не надо грубить, не надо пытаться оскорбить меня. Во-первых, этим ты себе не поможешь, а во-вторых, не зная существа вопроса, можешь попасть впросак и потом долго будешь жалеть о своей несдержанности. Где Андрей?

— Сперва объясните, почему вы захотели отнять его у меня? — упрямо сказала Маша.

— А сам он разве не объяснил, если просил тебя зайти ко мне?

— Нет. Он сказал, чтобы я зашла к вам, а я сказала, что вы сейчас очень заняты, у вас муж погиб, и вообще вам не до него. Тогда он испугался и как закричит: «У Леры муж погиб?!» И я сразу поняла, в чем дело. Потому что Костя Богаченко, с которым я разговаривала, думал, что Андрей со мной вчера был в его квартире. Но я вчера весь вечер дома просидела. И когда Андрей назвал вас «Лерой», мне все стало ясно.

— Ты, конечно, пыталась узнать у него, как это случилось, верно? А он что сказал?

— Сказал… Она всегда была, есть и всегда будет. То есть вы. Я ничего не поняла. Но все равно… ненавижу, ненавижу вас! — Она снова заплакала.

— Я понимаю тебя, — устало усмехнулась Лера. — Он здоров? Не болен, не ранен?

— Здоров…

— Сейчас же перестань реветь! — крикнула Лера. — Мне только тебя тут с твоей ненавистью не хватает для полного счастья! Что, может, волосы друг дружке станем вырывать? Не любит он тебя и никогда не любил, вот и все, что я могу тебе сказать.

— Неправда!

— Правда. — Лера помолчала, спокойно глядя в злые, непримиримые глаза Маши, махнула рукой и добавила: — Хорошо. Слушай.

— Не желаю я слушать вас, отвратительная женщина!

— Слушай! Может быть, поймешь. Я Андрея провожала в армию. Шестнадцать лет назад. Но мой покойный отец был категорически против нашей любви. Мои письма перехватывались, его — тоже. Потом ему сказали, что я выхожу замуж, отец позвонил в часть, где Андрей служил, а мне сообщил, что у него есть в армии девушка. Меня вынудили сделать аборт…

— Аборт… — прошептала Маша, изумленная неслыханными откровениями «железной леди», как называли Агееву друзья, или «железной бабы», как именовали завистники.

— Да, — жестко сказала Лера. — Из-за этого у меня нет детей. Я не могла простить ему измены. Он — мне. Но, как бы там ни было, только один мужчина волновал меня. Андрей. И только одна женщина нравилась ему. Я. Шестнадцать лет нужно было ненавидеть друг друга, чтобы наконец оказаться вместе. Вот и ответ на все, подчеркиваю, абсолютно на все твои вопросы.

— Я и подумать не могла… — пробормотала Маша. — Он всегда… так отзывался о вас…

— Если бы меня спрашивали, я бы отзывалась о нем еще хуже. Обо мне все говорят, ему было проще. Я свою боль носила в себе.

— Но ваш муж, Борис Васильевич…

— Его тайны я не стану тебе рассказывать, о них и так уже много людей знает. Скажу лишь, что его заставили наложить на себя руки. Кто, я пока не знаю. Ты удовлетворена?

Маша долго молчала, опустив голову. Лера не торопила ее. Она вдруг почувствовала облегчение, выплеснув свою боль.

— Простите, Валерия Петровна… — с трудом заставила себя сказать Маша.

— Надеюсь, тебя минет чаша сия, — сказала Лера. — Я имею в виду страшные шестнадцать лет, которые выпали на мою долю. Теперь твоя очередь рассказывать. Где Андрей?

— На свалке. Я отнесла ему продукты… Там живет какой-то жуткий тип… Барон. Андрей скрывается у него… А когда ему можно будет вернуться в город?

— Я думаю об этом. Спасибо тебе, Маша, и, пожалуйста, никому, даже отцу не говори о том, что слышала. И об Андрее. Я рассказала тебе потому, что нам незачем быть врагами. Но вокруг достаточно людей, которые могут использовать эти сведения во зло мне. И Андрею.

— Обещаю вам, никому и слова не скажу, — прошептала Маша.

Она все еще не могла поверить в то, что рассказала ей Агеева.

— Что нового, Гена? — привстала Валерия Петровна навстречу Бугаеву. — Ты контактируешь с Чупровым?

— Есть новости, но странные, — сказал Бугаев. — Чупров не подпускает меня к материалам следствия, но мои друзья сообщили о результатах анализа отпечатков пальцев на пистолете, который нашли на месте преступления. Знаете, кому они принадлежат?

— Кому?

— Борису Васильевичу.

— Как это?.. Он же погиб раньше…

— Причем на рукоятке и спусковом крючке — смазанные, а вот на стволе — четкие. Понимаете, о чем я?

— Нет.

— Это пистолет, который он держит в руке на фотографии. Отсюда и отпечатки. Медики обнаружили наличие обширной гематомы на черепе Бориса Васильевича. Моя версия такова: его оглушили, сунули в руку пистолет и устроили все это представление, которое запечатлено на фотографии. А потом из этого пистолета застрелили Стригунова, хотели подставить Бориса Васильевича, чтобы надавить на вас. Но он разрушил их планы — застрелился раньше, чем был убит Стригунов.