Читаем Предыстория беларусов с древнейших времен до XIІI века. полностью

Только через тысячу с лишним лет название «эсты» начало закрепляться за угро-финским народом на юго-восточном берегу Балтики. Столь знакомые нам сегодня названия балты и балтские языки являются неологизмами. Их предложил, именно как научные термины, немецкий лингвист Георг Насельман в 1845 году.

В настоящее время земли, занятые народами, говорящими на балтийских языках, составляют только 1/6 часть той территории, которую занимали балты до славянских и немецких вторжений. Прежнее балтское пространство тянулось от Пруссии на Западе до верховий Оки на Востоке, где по соседству с волжскими финно-уграми жило воинственное племя голиндов (голядь русских летописей). Территория нынешней Беларуси находилась в самом сердце балтского культурного ареала. На бронзовых дверях кафедрального собора в польском Гнезно, помятнике романского стиля XII века, сохранились образы пруссов — они безбородые, но с усами, волосы у них подстрижены.

Еще в конце XIX века датский лингвист Вильгельм Томсен, исследовавший балтско-финские взаимовлияния, показал, что в финских языках имеются заимствования из балтских и касаются они названий животных, растений, частей тела, цветов, категорий времени. Эти заимствования показывают, сколь большое число новинок привнесли балтские индоевропейцы в Северные земли.

Славянская экспансия

В историческую эпоху (время, о котором имеются письменные источники) балты оказались в стороне от основных маршрутов миграций. Они сохранили свои архаические формы быта и вели обособленную жизнь в лесах. Когда же под давлением печенегов, булгар и особенно авар (обров) славяне начали проникать в земли западных балтов и финно-угров, они не встретили здесь надлежащего отпора.

Здесь начинаются проблемы для исследователей. Первые признаки славянской экспансии не подтверждены в достаточной мере археологическими данными. Слишком незначительным оказалось число находок захоронений и поселений. И сегодня специалисты спорят, какой степени славянского влияния соответствуют находки этих артефактов в балтских культурах Беларуси конца I тысячелетия — Банцеровщины (центральная и северная Беларусь) и Колочина (восток Беларуси).

Бесспорно славянскими считаются памятники пражской культуры, обнаруженные опять-таки на самом юге Беларуси — в бассейнах Припяти и Ясельды. Тогдашняя славянская цивилизация выглядит достаточно скромно — славяне жили в полуземлянках, заглубленных в грунт на 0,5–1,2 м. Бедным был их инвентарь. А у балтов в то время был распространен иной тип жилья — наземные постройки столбовой конструкции. Как истинные дети лесов, балты могли позволить себе больше комфорта. Но, в отличие от балтов, славяне начали движение.

Очевидно, что славянское проникновение на Север происходило не без конфликтов с местным населением — свидетельством жестоких стычек являются уничтоженные балтские городища. Но иногда для новых жителей находилось достаточно свободного места. Как пишет Г. В. Штыхов, «чем дальше славяне продвигались на север и северо-восток, тем больше было неосвоенных земель, невырубленных лесов, незанятых пойм рек».

Данные генетики

Масштабы славянского продвижения вызывают серьезные дискуссии. Традиционная историография утверждает языковую и частично культурную ассимиляцию славянами местных балтов. Оппоненты этого взгляда говорят, что славянское проникновение было весьма малочисленным, но славянам удалось создать государство, а через его административно-религиозный прессинг произошли изменения в языково-культурном ландшафте края.

Надо признать, что одни только археологические данные не позволяют решить «балто-славянскую проблему» Беларуси. Весьма рискованным является сам путь этнической интерпретации археологических артефактов, даже при устойчивости тех или других традиций производства, например, керамики.

Но в последнее время появился новый вид исторических источников — генетические материалы. Наибольшая информативность достигается за счет параллельного анализа основных типов генетических маркеров — Y-хромосом и митохондриальных ДНК.

Y-хромосома обеспечивает отцовскую линию передачи наследственной информации (сыну — только от отца, ему — от его отца и т. д.). В последние годы было проведено совместное беларуско-российское исследование по изучению генофонда беларусов. Авторы этой работы разместили беларусов по Y-хромосоме именно среди круга славянских народов — западных и восточных. Беларусы преимущественно принадлежат к генетической группе Rla, предки которой выжили после Поозерского оледенения (18–17 тысяч лет назад) и 6–8 тысяч лет тому назад осуществили индоевропейскую экспансию из Северного Причерноморья.

Это дало основание некоторым историкам, например, В. Л. Носевичу, заявить, что концепция балтского субстрата этногенеза беларусов — похоронена.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза